Вступление (от автора)
В моей скромной, никому не заметной жизни произошел однажды случай, запомнившийся мне на всю оставшуюся жизнь. Смотрел я как-то по телевизору документальный фильм о бывшем первом президенте Советского Союза М.С.Горбачёве и в мою душу врезался, как Тунгусский метеорит в глухую Тайгу, потрясший её, незабываемый эпизод.
Состоял он в том, что к себе на родину приезжает и разговаривает с бывшей поселковой соседкой, а теперь уже ветхой старушкой бабушкой Дусей, подсевший к ней на скамеечку Михаил Сергеевич.
— Ну что, баба Дуся – спрашивает он,- как твоё здоровье, поживём ещё, поработаем?
— Да что ты, Миша, какое там здоровье,- отвечает бабушка, хорошо помнящая Горбачёва молодым человеком,- я уже на покой собралась.
— Ну, ты баба Дуся об этом не думай. Там … — Михаил Сергеевич кивая головой, устремляя взгляд в высь и показывая пальцем в небо, договаривает – Там, наверху за тебя уже подумали и всё решили.
Вот так, примерно, было показано и прозвучало в этом документальном фильме. А втор этих строк уверен, что подавляющее большинство населения, внимательно наблюдавшее эту сцену, в недоумении пожали плечами и переглянулись, подумав: «Что же это такое сказанул серьёзный, повернувший громадную страну человек и где это неопределённое «Там» и на каком таком «Верху»? Может быть, у человека от политических передряг с головой что-то случилось?
Но автор взялся за этот скромный писательский труд потому , что блистательную мысль бывшего президента не только одобряет и поддерживает, но и пытается с помощью правдивых жизненных случаев доказать исключительную справедливость его слов.
Случаи эти пересказал мой давнишний товарищ, с которым мы знакомы с двухлетнего возраста. В правдивости этих автобиографических ситуаций я ни сколько не сомневаюсь потому, что знаю этого человека, без малого, шесть десятков лет, как полностью не способного ни к каким сочинительским фантазиям.
Эти истории ни какая-нибудь прочитанная и переделанная к настоящему времени седая старина. Это дивы, которые творятся в стороне нашей православной по сегодняшний день. Дай-то Бог, чтобы легли эти истории на душу читателя целебным бальзамом.
НИКАКИХ ЧАЕВЫХ !
— Скажи, дорогой читатель, может ли пионер — всем ребятам пример иметь хоть какое-нибудь отношение к Богу? Может ли юный тимуровец слышать Святого Духа и поступать по Его Воле?
-Господин сочинитель, — скажет серьезный читатель, — не хочешь ли ты этими вопросами сбить меня с «правильного» пути и замочить в голубом ручейке забвения, так и не успевающего впасть в огромную реку коммунизма!? Да, эти дети рабочих и трудящихся только и думали как бы пораньше смыться из школы и погонять на улице мяч, или еще какую консервную банку. А ты эк куда хватил: Бог, Духи какие-то… У Гайдара ничего об этом написано не было.
-Разные пионеры бывают, — могу возразить я читателю, — вот Ленька, мой приятель из соседнего подъезда, тоже пионер, а в дошкольном возрасте много претерпел во дворе насмешек от сверстников, а от старших ребят и издевательств за имя Иисуса Христа. Но мы, верующие, знаем, как говорил апостол Петр: если за имя Христово злословят вас, то вы блаженны… Возможно, поэтому Господь подал ему первый о Себе знак через Святого Духа, когда находился он еще в пионерском возрасте. Тогда Ленька впервые испытал блаженство от общения с Богом и от оказанной с Его помощью услуги незнакомому человеку, находящемуся в беспомощном состоянии, вкусив хлеб Божий, сшедший с небес.
+++
Был 1958 год. Как же мы, пацаны, любили пройтись по улице Горького*, этой широкой, ярко освещённой столичной магистрали! В раннем детстве гуляли с родителями, а, едва оперившись, стали бегать сами, смотреть, как «хиляют» по этому московскому бродвею молодые стиляги.
В этот незабываемый предновогодний вечер Лёнька (с дворовой кликухой) Пантелей и его однокашник Славик- двенадцатилетние пионеры- шагали по празднично украшенной центральной «першпективе». В этом возрасте гулять всегда хочется до одурения, а сегодня особенно, потому что в придачу к иллюминации сверкают крупные снежинки, которые, кружась и падая валом, в свете уличных фонарей будто возносят тебя к небу.
Но гуляние это не бесконечно, время для этого возраста позднее, дома ждут и беспокоятся родители, и ребята нехотя сворачивают в темный Тверской переулок. Несмотря на приближающийся праздник и тихую безветренную умиротворяющую метель на душе у Лёньки было точно также темно. Многочисленные аккуратные сугробы, приготовленные дворниками для механической уборки, казались кладбищем и хотелось зарыться в снежный гроб и замерзнуть, чтобы завтра машина «загребущие руки» выбросила его молодое тело вместе со снегом в кузов грузовика.
Какие же обстоятельства могли до такой степени омрачить душу тимуровца? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно оглянуться на немного времени назад, когда появился у них новый классный руководитель Денискин. Молодой, лет двадцати пяти человек, политически подкованный, идущий в ногу с генеральной линией партии по отчуждению Церкви от светлого будущего, он однажды заявил учащимся слова первого Секретаря: Бога нет! И не может быть, потому что на фотографиях, сделанных в космосе нашими искусственными спутниками Земли, никакого доброго дедушки обнаружено не было.
В то время Лёнька мотал пятый год школьного без Божьего закона срока. Поднаторел в стычках с однокашниками и дворовых свалках. Энергию в основном отдавал для накачки мускулов. В церкви не был уже лет пять, о Боге, можно сказать, почти забыл, но тут вдруг такие слова… Как же так, ведь в памяти отчетливо хранились те незабываемые состояния сладостного горения души, которые он получал во время службы церковной и которые внутри сохранялись часами.
Как же теперь, после таких слов относиться к классному руководителю, преподавателю литературы? Спорить и доказывать существование Бога через чувственные ощущения? Бесполезно и не под силу одиннадцатилетнему отроку, не владеющему профессиональными изворотами речи, да и однокашники засмеют. Дошкольный опыт сделал свое дело: заикнулся про Бога — все, ты не человек.
С тех пор поселилась в сердце моего товарища психологическая несовместимость. А возраст-то пионерский. Всех скопом в пионеры берут, а Леньку Денискин тормозит, чувствует несовместимость. Болтается Ленька в окружении счастливых красных галстуков словно непостиранный синий чулок, а несовместимость растет и перерастает в насмешки «за глаза» и подтрунивание.
В конце концов, его все-таки взяли, потому что сколько б ни оттягивал классный, чтобы показать свою власть, а по установке сверху все должны были быть охвачены пионерской организацией. Так что Лёня отмаршировал своё стройными рядами с пионерскими песнями по улицам Москвы. Почему же сегодня, в такой замечательный вечер у него на душе скребут большие кошки? Что случилось?
А случилось вот что: классный проводил обсуждение тимуровского мероприятия о безвозмездной помощи почтовому отделению, перегруженному в предпраздничные дни. В заключение, как всегда последовало: вопросы есть? Ни у кого вопросов не было, а вот у Лёньки вскочила вверх правая рука, и повернулся во рту несдержанный язык, которому надлежало быть в это время в другом месте.
Константин Сергеевич, а если будут совать чаевые,- задал он каверзный, почти классический вопрос,- что делать, брать или не брать?
Что-о-о?- взревел классный и, пробуравив моего товарища через очки клеймящим взглядом, прогремел, разделяя слова на составляющие частицы,- ни-ка-ких ча-е-вых!
Это был конец. В этот момент Лёня понял: теперь он был замурован от общества и не видать ему никаких тимуровских мероприятий как своих ушей. Терпение Денискина кончилось.
Вот с этими мрачными мыслями Лёня мерил шагами Тверской переулок. Тщедушный Славик посматривал на него с превосходством. Сам-то я почувствовал,- думал Славик,- а этот чудак, качающий мышцы и не умеющий поставить себя с классным руководителем, пропадет в жизни…
В пустом темном переулке вдали показалась группа людей. По мере приближения стало видно, что люди никуда не шли, топтались на месте, а в центре группы громко рыдала, захлёбываясь слезами пожилая женщина.
-Что значат мои переживания в сравнении с её горем?- подумал пионер,- сердце его прострелило чувством сострадания и в этот момент он услышал, как в голове его раздалось: «Подойди и поможешь». Голос был тихий, мягкий, но в приказном порядке. Лёня понял: перечить нельзя.
-Подожди меня,- буркнул он Славику,- надо помочь. Пока переходил проезжую часть, уже необъяснимо знал, что нужно найти «нечто» и знал где оно лежит, но чтобы соблюсти приличие, надо было предложить пионерскую помощь.
— Может, я смогу вам помочь?- обратился он к мгновенно переставшей плакать женщине.
— Мальчик, пожалуйста, помоги, я махнула рукой и с пальца сорвалось дорогое мне фамильное кольцо… Очень прошу, помоги.
Лёня оглядел компанию — всем за пятьдесят. Солидные, богато одетые люди смотрят растерянно и доброжелательно, охваченные чувством собственного бессилия, и только стоящий сзади полковник МООП смотрит с презрением, видимо думая, что прошедший оборванец хочет стрельнуть папироску или того хуже, дернуть сумочку и скрыться.
— Хорошо, я сейчас,- сказал Пантелей и пошел к тому месту где, как он знал, лежало кольцо. Наклонился и, увидев в полутьме зорким мальчишеским оком царапинку под свежевыпавшим снегом, врезал ладонь в сугроб с силой, сообщённой ему Небесным Провидением. Почувствовав, как на средний палец нанизалось тяжеленькое кольцо, согнул под снегом ладонь и осторожно вытащил руку. Блеснуло золото…
Как только кольцо оказалось у пережившей утешное горе, так сразу дрогнувшая от счастья рука её выдернула из сумочки кошелёк.
— Спасибо, мальчик, я сейчас… сейчас…- затараторила вновь обретшая свою дорогую вещь.
— Нет, нет не надо, я не возьму,- успел сказать Пантелей, поворачиваясь и быстро исчезая с места происшествия, подстёгиваемый излишней скромностью. А в ушах у него гремел голос Денискина: «Ни-ка-ких ча-е-вых!» А сзади звучал женский голос: «Куда ты, мальчик, постой, я должна отблагодарить…»
+++
Разбирая случившееся, у нас с тёзкой сложилось мнение, что эта женщина или неоправданно высказалась о ком-то плохо или в мыслях послала кому-то проклятие, тем самым оскорбив Бога. За это Господь отнял у неё дорогую сердцу вещь, но затем сжалился и вернул через, проходившего мимо мальчишку-находимца, направляя его действия Святым Духом и заодно компенсируя этому пионеру-тимуровцу украденное у него желание поучаствовать в безвозмездной помощи.
А что могла подумать сама пострадавшая и вся её честная компания, наблюдая за быстрыми и четкими действиями мальчишки?
— Нет, это не мальчик был- это был Ангел небесный, он не искал кольцо, он знал где оно лежит и, возможно, послал нам его Сам Господь Бог…
Денискин, отбарабанив положенные по разноразрядке три года в школе, оставил наше поколение на произволы собственных судеб и подался в смехачи: целиком ушел со своей безбожной головой в сатирический киножурнал редактором, изредка появляясь в печати и на телевидении с юморными рассказками. Большие бабки стал срывать. Не исключено, что дело тогда решили солидные чаевые**.
Когда-то перед войной, знаменитый наш тёзка Голиков, упомянутый писателем в начале рассказа как детский писатель А.Гайдар, спрятал в дупле большого дерева в мещерских лесах послание будущим поколениям. Можно не сомневаться, что вложил он в это послание всю свою душу, не думая ни о каких денежных компенсациях на этой бренной земле.
Св. Иоанн Златоуст сказал: «Все добрые действия не твои, но от благодати Божией». Вот и Лёне, товарищу моему, бывшему тимуровцу мечтается о том, как мечталось когда-то А.Гайдару, чтобы благодать Божия передавалась через душу его с тем фамильным кольцом будущим поколениям.
от автора:
*- Ныне улица Тверская
**- Возникшее в России в дореволюционное время понятие «чаевые» было повсеместно распространено, но официально считалось чуждым и неприемлемым социалистическому общественному строю, потому что могло одновременно обозначать поощрение, награду… взятку.
ПРИТИХЛО.
В истории русской пейзажной живописи фамилия художника-передвижника Дубовского не самая известная. Однако у него есть такая работа, заказной тираж которой уступал только Саврасовской «Грачи прилетели».
Почему в начале двадцатого века был так популярен этот скромный, неброский пейзаж с преобладанием серых тонов? Это было время, когда в Российской империи запахло революцией и предвестник её, уже широко известный писатель Максим Горький пророчил тогда: «…Это скоро грянет буря!»
Секрет популярности картины Дубовского заключался в огромной туче, которая приблизилась к озеру и уже частично нависала над ним. Картина называется «Притихло». Художник подсмотрел в природе предгрозовой сюжет и заставил человека вдуматься: «Что же сейчас будет?»
Уж, кто-кто, а мой старый товарищ Пантелей знает, что за буря сейчас грянет…
+++
Жарким июльским летом Лёне поступило заманчивое предложение от нашего общего приятеля Вовика отдохнуть у воды за компанию с ним и его дядюшкой в доме рыбака на Тишковском подмосковном водохранилище.
Что лучше, мотаться по раскалённой солнцем столице или сидеть в лодке с удочкой в тишине, созерцая природу?
«По Москве я ещё намотаюсь, а настоящий отдых только у воды»- рассудил мой товарищ и с этим решением обратился к маме. Незадолго до этого он выдержал экзамены и был зачислен в техникум, считался уже студентом и поэтому мама, не долго думая, в качестве награждения благословила его.
Сказать по правде, к рыбалке Лёня тогда был равнодушен и рыбаков считал странными чудаками. Его интересовало одно — лодка. Катание на лодках в московских прудах было любимым, после бильярда, летним занятием. Вовикин дядюшка был членом общества «Рыболов-спортсмен», лодка ему полагалась бесплатная и значит, появлялась возможность торчать на воде до посинения. Руки у Пантелея чесались и горели вдохновенным огнём в предчувствии раскованной, необузданной страсти к веслу. Он мечтал о бесплатной лодке, как сказочный мужичок о скатерти-самобранке.
Поначалу с погодой не повезло: время от времени моросил дождик, и приятелям тут же приходилось возвращаться на пристань. Но вот однажды солнечный луч радостно ворвался в комнату, ударил по глазам и разбудил ребят раньше обычного.
«Наконец-то!- подумал Пантелей — Ну, держись большая вода, разрежу тебя сегодня лодочным килем до самого канала, перекрою на две половинки». И представил себя, этаким, былинным русским богатырём, у которого появилась возможность выйти в поле широко и поиграть палицей. Дядюшка запрещал выходить днём на большую воду и поэтому Вовик в лодку не сел.
И вот Лёня уже в лодке. Подрулил не торопясь, предвкушая удовольствие, огляделся. Где-то вдалеке над каналом сгустились тёмные облака, но здесь небо чистое, ветерок лёгкий, так что с Богом…
Вот оно! Вот о чём мечталось! Пройти на предельной скорости, не оглядываясь, пока руки не нальются свинцовой тяжестью. Разве на московских прудах такое возможно? Нет, конечно. Там прогулочные лодки так и кишат. Головой больше вертишь. А тут масштабы другие, километры и никого кругом. Рыбаки давно отловились, отдохнули, варят к обеду уху и коптят леща.
Рвёт Лёня мышцы, закручивая вёслами водяные круги, берег уже далеко, а ожидаемого удовольствия не наступает. А всё потому, что по гладкой воде пробежала нежданная рябь и холодный ветер в спину усилился. Солнце пропадает, громыхнуло… Решительность исчезает, бросает он вёсла, оглядывается и замирает. Со стороны канала прямо на него летит, распластавшаяся над водохранилищем, огромная чёрная туча. Что делать? Попытаться оторваться от этого гремящего и стреляющего огненными стрелами чудовища? Куда там… Как всё пожирающий Змей-горыныч она приближается с такой скоростью, что улететь от неё можно, разве что, на вертолёте. Ну вот и всё… накрывает…
Сколько раз в детстве Пантелей слышал от родителей: там погиб человек — купался, гроза началась; там в лодке погиб — под грозу попал. Застала гроза на воде — пиши пропало. И закралась в сердце тревога: чуешь приближение грозы- держись подальше от воды. А тут чутьё подвело, потерял чувство самосохранения, влип.
Себя он уже не жалел, так неосторожному и беспечному дураку и надо. Он остро пожалел маму- благословила сыночка сама, не ведая на что…
Начало грозы… Начало грозы описывал Тургенев. Как там у него? Впереди и на меня… Упали первые крупные капли… Дождь забарабанил… Не помню сейчас по чему забарабанил дождь, но только не по умной репе Ивана Сергеевича.
А вот наш герой первых капель ощутить не успел, кромешный душ поглотил его сразу. Дождевые перлы, притягиваемые огромной массой воды, больно жалили и казалось пронизывали тело насквозь своим, почти сплошным потоком. Работала стихийная адская водомётная система. Казалось, вода почти вытеснила воздух. Водяная завеса была настолько плотной, что не видно было кормы, а шум падающей воды заглушал разрывной молниевый треск и раскаты грома.
Лодку быстро заливало. Надежда оставалась только на Бога, но и самому Лёньке не стоило плошать. Схватив, лежащее в лодке, жестяное трёхлитровое ведёрко он как заведённый безудержно вычерпывал воду, повторяя при каждом выплеске: «Господи спаси… Господи спаси…»
И вдруг Пантелей, находясь на грани физического срыва, израсходовав все свои молодые силы, увидел прямо перед собой, в окладе из водного потока молниеподобный лик Спаситель. Этот лик Господа нашего Иисуса Христа сиял, как шаровая молния и неизъяснимо давал понять, что опасения за свою жизнь у него напрасны.
Через несколько секунд кончился этот водяной кошмар, лик Христа растворился в вечности и Лёня усталым взглядом провожал, уже не зловещую для него и не такую чёрную тучу, продолжая механически выплёскивать оставшуюся в лодке воду.
Небо очистилось, снова брызнуло солнце, но желания перекраивать лодочным килем Тишковское водохранилище уже не было. Молодую усталую грудь распирало чувство необыкновенного восторга и невыразимого счастья от удивительного видения Христа, что душе его больше ничего не оставалось, как смотреть в небеса, спасшие его от неминуемой гибели.
+++
Стоп, ребята-читатели. Давайте задумаемся: зачем Господу потребовалось оставить Лёню в живых? Зачем он Ему нужен в земной жизни? Почему не взял к себе? Не для того же, чтоб он разыскав Денискина стал с ним спорить, доказывая через увиденное, Его существование. Естественно, Денискин бы его обсмеял. Да, Лёня больше себя пожалел маму, а молитва за другого человека звучит сильнее. Да, он призвал Господа к спасению и, понятно, был услышан. Но промысел Божий простирается неизмеримо дальше и тугодумный Лёня только через четыре десятка лет дошёл до него.
Вспомнил он как мечтал о бесплатной лодке, понял, что Господь предупредил его, погладив по макушке и телу грозовым убивающим душем, явил свой Лик четырнадцатилетнему пацану и спас, взял громоотвод на Себя как бы говоря, что за всё в этой жизни надо платить. Понял Лёня, что он в долгу у Господа. А чем отдавать? Известно, что «там наверху», в неземном парении душ человеческих, никакая валюта ценности не имеет и долг Пантелею нужно отдавать теми свидетельствами проявления Божественного разума, которые Господь изредка посылает ему с небес. И пусть свидетельства эти простучат крупными тургеневскими каплями по дремлющим российским умам, пробуждая память о христианской православной культуре, о живом Боге и о Святом Духе.
И представилось ему невидимое глазу облако громадной величины, которое наползает на Россию со стороны Ледовитого океана, зависло над Белым морем, зацепившись за церковные кресты Соловецкого монастыря и… притихло.
Что же нужно сделать, чтобы сдвинулось оно, полетело, как тишковская туча и забарабанило по человеческим душам просветляющим дождем?…
P.S. Когда Лёниному сыночку исполнилось полтора годика, повезли его родители в крылатом «Метеоре» на Тишковское водохранилище, погрузить в освящённую горящим ликом Иисуса Христа, воду.
— И что?- спросит недоумённый читатель.
— А то, что читатель с духовным размышлением уже догадался и без этого вопроса- сын тёзки вырос верующим человеком.
УТЕКАЙ 1980.
У себя на работе тогда еще молодая Лёнина жена Ира узнала, как можно съездить организованными туристами в уже не такую молодую, как сама она, советскую республику Эстонию. Пошли они на центральный телеграф, заполнили нужные данные и запустили весточку в дружественную республику. Друзья-эстонцы включили их в туристическую группу и прислали письменный ответ, что мол, такого-то месяца и числа вы должны прибыть в город Таллин и остановиться в таком-то отеле. Оформив на работе очередной отпуск, молодая супружеская пара благополучно достигла центра города и поселилась в одном из современных отелей, отчасти предназначенном для коллективного сбора людей, пожелавших встряхнуться в путешествии.
Через день собрались все участники, любители передвигаться на приличные расстояния общественным транспортом. Так называемые организованные туристы расселись в комфортабельном автобусе и тронулись к первому месту стоянки. Часа через два благополучно высадились в лесу недалеко от одноэтажных деревянных домиков, предназначенных для законного отдыха путешествующих людей. Домики эти были разделены на мужские и женские, так что главное на этом месте для советских трудящихся был законный отдых.
Во второй половине первого дня молодые супруги решили обойти все окрестности довольно большого озера. То, что республика Эстония представляет собой озёрный край, они ещё не знали. Сейчас нужно было осмотреться, чтобы завтра с утра встать с этюдниками на самое подходящее место для занятия живописью. Сначала пошли низким берегом, ничего хорошего не обещающим. Лес в этом месте отходил от воды на порядочное расстояние, да и сам берег оставлял желать лучшего.
Но вот наконец взору открылось необычайно красивая полянка, находящаяся в самом конце озера. Но вот незадача, оказывается, что попасть на неё не так-то просто. Она плотно окружена, спускающимся к воде колючим кустарником. Похоже, что нужно найти проход через эти колючки. Ребята уверены, что он где-то есть, и идут по постепенно сужающейся дороге. Подойти близко к колючкам не представляется возможным, потому что место оказалось низменным и заболоченным с двух сторон. Тропинка постепенно сужаясь и петляя, становится всё уже извилистее. И вот, когда она принимает ширину сантиметров двадцати и тут же круто поворачивает, Леонид не выдерживает и про себя грязно выругивается. В то же время он слышит довольно сильный и мягкий голос: «Это тебя спасёт».
На какое-то время он забывает про этот голос, потому что нужно наконец пройти эту нескончаемую, как ему начинает казаться, виляющую из стороны в сторону, узкую тропку. Наконец она оканчивается и ребята буквально вползают в прорубленный коридор непроходимого кустарника. И вот цель достигнута. Им кажется, что попали они в человеческий рай. Лучше места для этюда на память, пожалуй, здесь не найти. И Леониду начинает вспоминаться как его соседка по работе шесть лет тому назад рассказывала про отдых в Эстонии и подобное место. Да, это точно было оно, потому что маршрут в туристических поездках одинаков. Бэла показывала рисунки этого места и они с Ирой тоже завтра сюда обязательно придут. Невозможно, увиденное здесь не запечатлеть в памяти масляными красками. Но, к сожалению, он был серьёзно предупреждён. Что же делать? Конечно, нужно идти, ведь известна пословица: «Предупреждён — значит вооружён». Вот только молодой жене нельзя говорить ни о каких звуковых сигналах осторожности. Может испугаться и никуда не пойти, а может подумать, что муж попался душевнобольным и уже наступает пора положить его в лечебницу.
Покидали они это «заколдованное место» в приподнятом настроении и с чувством обязательного возвращения сюда завтра с масляными красками. Оказалось, что прямо напротив был такой же выход, прорубленный в этой разогнутой подкове из кустарника. Когда вынырнули из этой подковы, то взору открылась довольно широкая дорога. Леонид невольно сравнил её с дорогой в родном Куьзминском лесопарке, по которой они с Ирочкой несколько раз гуляли. Только дорога эта была немного короче и строгие берега озера не были украшены ни дворцовыми сооружениями, ни перекинутыми через дорогу мостиками.
Наконец в торце этого озера натолкнулись на ребят из нашей группы, дружно сидевших у ещё не разведённого костра и соображавших скинуться за знакомство. Ира, сразу нашедшая себе подходящую спутницу, развеселилась ещё больше. Откуда ей было знать, какая опасность поджидает их завтра. А Леониду, как ответственному за её жизнь и естественно за свою, нужно было пройти ещё раз по завтрашнему маршруту и всё рассчитать до секунды. Успешно отпросившись, он сначала пошёл в свой спальный домик. Там вытащил этюдник, раскрыл его и два тюбика с красками. Засёк время и подчиняясь его текучести, быстро собрал всё в обратном порядке, подхватил этюдник и прошёлся взад-вперёд по комнате семь раз. Получилось около минуты. «Ничего, может быть хватит отведённого времени?» – подумал он. Потом, прихватив с собой этюдник, пошёл на эту замечательную поляну, где завтра должна была разыграться комедия достойная пера Бомарше.
Прошёл тем же путём, которым шли они с Ирой первый раз, протопал узкой извилистой дорожкой и, сгибаясь в три погибели в колючем кустарнике, вышел опять в маленький рай. Ходьба по петляющей чаще и проход через лаз в кустарнике заняла чуть более минуты. «Уже хорошо,- подумал Леонид — я почти бежал, а они пойдут медленнее». Кто они он уже необъяснимо знал и, что закончить живописный набросок эти ребята помешают, и поэтому начал делать набросок карандашом.
Вдруг сзади тяжёлой поступью подошёл грузный мужчина. Оказалось, что это работающий на тракторе эстонец, очень хороший человек, любитель посмеяться и кажется, что он немного выпил после работы. Лёня пошутил с трактористом, поговорили и он так же скрылся не заметно, как и появился. Значит есть третья дырка, через которую бросятся догонять, жаждущие крови огонь-ребята. «Резонно!» — подумал Леонид.
Закончив рисунок, стоящих над водой и как бы собирающихся нырнуть, согнувшихся деревьев, Леонид сделал красками подмалёвок, собрал подрамник и пустился обратной дорогой, откуда пришёл, для того, чтобы ещё раз проверить по часам время необходимое для достижения грязных замыслов зловещей тройки уголовников. Что пойдут именно три человека, он также необъяснимо знал. В этом, уже безсловесно, своими правильными мыслями помог ему всё тот же невидимый, добрейший и почему-то спасающий Леонида и его молодую жену, небесный Ангел.
На утро молодые супруги, позавтракав и захвативши этюдники с красками, поспешили на выбранное и облюбованное ими место. Когда проходили мимо стола с двумя скамейками, находящихся в непосредственной близости от этого живописного уголка природы, Леонид сразу обратил внимание на трёх выпивающих ребят. На столе стояла только начатая бутылка водки. «Это они, голубчики,- подумал он,- Пойдут не сразу, им надо допить, похоже что вторую».
Когда молодожёны, прошли согнувшись сквозь кустарник и очутились на вчерашней живописной поляне, то Лёня увидел, что эта троица оказалась прямо против них. Идеально спокойная вода, оказывается, сближала расстояния. С этого расстояния, примерно в семьдесят метров, были слышны отдельные слова из их пока мирной русской речи. Правда эта речь изобиловала тихим матом, но в целом ребята вели себя сносно. Прошло минут двадцать когда Лёня, уже почти закончивший свой маленький этюд, услышал первые тревожные слова. Слова эти исходили, по всей видимости, от человека считавшегося главным в преступном сообществе трёх уголовников.
— Ну что? – повысил вдруг голос самый крупный и неприятный из уголовной тройки тип, — Пора за дело приниматься.
— Давайте…, — голос перешёл на шёпот, наклонившегося к подельникам пахана и далее его не было слышно.
— Да что ты! – воскликнул другой. – Надолго уроют.
— Да ты не бойся, — опять встрял самый толстый, – больше трёх лет не дадут. Я, что не сидел, что ли? У меня две ходки, так что закон знаю.
— А нож-то у тебя есть? – не унимался второй.
— А как же, он у меня всегда при себе. Ты меня ещё не знаешь… Сделаем так… — толстый опять перешёл на шёпот.
— А когда пойдём? – подал голос третий парень.
— Вот эту граммульку допьём и пойдём,- и добавил,- во, стоят рисуют и не знаю, что с ними сейчас будет.
Лёня от них примерно такого разговора и ожидал, но только не думал, что будет так слышно. Последний раз он бросил взгляд вдаль. Там в отдалении на озере были слышны радостные выкрики отдыхающих, смех катающихся на катамаранах. А здесь, в отдалении от радостного шума, стоит «парочка простых и молодых ребят», рисующих природу. Хорошо, что один из них знает о чём думают нехорошие люди и знает, как предотвратить это преступление. Для того чтобы всё это кончилось театральным представлением, он подходит к молодой супруге, делая вид преподавателя и поучительно жестикулируя руками, тихонечко говорит ей, что нужно зак-ры-вать-все-тю-би-ки с крас-кой. Сам уже начал сворачиваться, но параллельно делает вид, что его интересует только пейзаж и, что он весь отдался живописи. Ирине какое-то неясное чувство передалось и она также незаметно начинает собираться.
Тем временем допивается последняя водка, огонь-ребята встают из-за стола и медленно и солидно направляются исполнять свой грязный замысел. Впереди идёт, как и полагается, самый толстый пахан. «Где должен быть командир?»- спрашивал В.И.Чапаев в одноименном фильме. И сам же себе отвечал, что когда идет наступление, командир всегда впереди, только этот идёт, что-то дожёвывая и с удивительно самоуверенным лицом.
Но художники уже готовы, остаётся захлопнуть этюдники и убрать металлические ноги. Последний раз главарь окидывает их наглым взглядом и троица уголовников скрывается за зарослями кустарников. Минута скорого бегства начала свой отсчёт времени. Супружеская пара по сигналу Леонида начинает собирать этюдники. Но супруга его несколько замешкалась, видимо не чувствуя причины такого быстрого бегства. Лёня еле успел подхватить её складной стульчик и ребята быстро пошли к спасительной дыре. Ирина, нагнувшись уже не в первый раз, вошла в вырубленный в густых зарослях кустарника этот коридор. Лёня по-чапаевски отступал последним и, когда он только-только вступил в его тесные вырубки, сзади начали раздаваться возбужденные голоса, которых Ира уже не слышала.
— Что такое?! Где они?! Только что здесь были! И дальше затрещала отборная матерщина, но быстро смолкла. Видимо насильники-неудачники устремились догонять утекающих беглецов в ту дыру, из которой вчера входил и выходил эстонец тракторист. Проскочив живой из кустарников тоннель, и быстро почувствовав, что пошли не туда, бросили они дело с погоней, у них опустились руки и побрели они не солоно хлебавши восвояси. Если они ещё живые, то наверняка до сих пор у них чешутся затылки при воспоминании о несостоявшемся злодеянии. А ребята художники, вынырнув из живого колючего коридора, увидели, что дорога оживлена и по ней гуляют люди.
+++
Рассказал Лёня эту историю только спустя пятнадцать лет. Тогда в гостях у них был Ирин двоюродный брат с женой и детьми. Он служил в ГАИ, дослужился уже до майора и поэтому Лёниному рассказу безоговорочно поверил. А когда гости покинули гостеприимных хозяев, жена, детально всё вспомнив, бросила в глаза Леониду упрёк в том, что он не дорожит её жизнью. «Напрасно она на меня напустилась»- думал Леонид, ничуть не жалея, что рассказал брату её историю. Это был единственный случай, когда он попросил её поспешить. Никаких унижений она не понесла и ничего серьёзного не случилось. А что ему оставалось делать? Испугаться предупреждения и не идти на облюбованное место? Так можно и за сумасшедшего сойти или чего хуже за экстрасенса, который так и хочет перехитрить Божию судьбу. Он не виноват, что она не знает поговорки: «Если человек предупреждён – значит вооружён». Так что сделано правильно. Остались живые — значит Бог помог. И вспомнился Леониду великий русский полководец А.В.Суворов, которого, переходить через Альпы, благословил сам Бог.
+++
Помышляя о неизвестности смертного часа, молись Господу Иисусу Христу, Судье живых и мёртвых и с крепким упованием взывай: Иисусе, Сыне Божий, Владыко жизни и смерти! Не допусти мне умереть в грехах, но даруй мне всегда помнить о смертном часе, и всегда быть готовым к исходу из этой страны; утверди меня в соблюдении заповедей Твоих, чтобы всегда ожидать конца этой жизни с чистой совестью и благою надеждою наследовать жизнь вечную в обителях Отца Небеснаго.