Проблема серьезного и глубокого воцерковления для людей, приходящих в Церковь уже во взрослом возрасте, является принципиальной и самой главной. Потому что когда человек тем или иным образом встретил в своей жизни Христа, уверовал в Него, открыл для себя мир Церкви, то у него появляются крылья за спиной, душа поет и человек охотно, с радостью воспринимает богослужение, церковные таинства.
Но для того, чтобы он действительно преобразился, стал христианином не только по названию, не только по желанию, не только по тому, как он сам о себе заявляет, необходима глубокая, серьезная и долгая работа. И, самое главное, желание этой самой работы.
Протоиерей Максим Первозванский. Фото Юлии Маковейчук
Быть христианином не значит просто ходить в храм, не значит просто участвовать в таинствах. Это значит — любить людей той самой любовью, о которой говорил Христос: «Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга; как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих»(Ин. 15:12, 13).
Вот этого достичь очень непросто. Потому что человек по природе своей — эгоист, думает только о себе. Печать первородного греха в видеэгоизма глубочайшим образом пронизывает все человеческое существо. И человек склонен в результате этого эгоизма к внешнему, фарисейскому восприятию религиозных и духовных истин.
Действительно, легко научиться читать молитвенное правило, освоить церковнославянский язык, понять, что происходит в храме, вовремя приступать к исповеди или причастию, знать, как взять благословение и священника, к каким святым обращаться в тех или иных жизненных ситуациях. Но гораздо сложнее преобразить себя в другого человека, который будет жить не для себя, любимого, а ради тех людей, которые находятся рядом, о ближних своих.
Достаточно вспомнить притчу о милосердном самарянине, в которой совершенно четко показано, как это происходит с религиозными людьми. Когда человек, будучи религиозным по своей внешности, действительно оказывается не готов к тому, чтобы реально помочь своему ближнему.
Очень часто для внешне воцерковившихся окружающие их люди, которые, может быть, не так воцерковились, не так глубоко веруют, воспринимаются не как объекты любви, повышенной заботы и внимания, а как некая помеха. «Как же так?! Я уже так много знаю! Так много понимаю! Многим хочу поделиться, а они, глупые, этого не понимают, не хотят и не чувствуют». И поэтому часто возникают ситуации, вроде той, когда я как-то спросил своего соседа, по даче: «А ты почему в храм не ходишь?»
Он старше меня лет на десять — пятнадцать, серьезный верующий человек. Мы с ним неоднократно разговаривали о вопросах веры. Он ответил: «Потому, что туда моя жена ходит. Каждый раз, когда она возвращается после службы, вместо того, чтобы (как я себе представляю) приходить умиротворенной, доброй, послушной, смиренной, заботливой, — превращается в злобную фурию, которая все разносит на своем пути. Она всем недовольна, раздражена. Я чувствую, что если бы она в храм не ходила, все было бы, наверное, лучше. Поэтому я боюсь и за себя. Если в храме происходят такие вещи, значит, зачем я буду туда ходить?»
Кроме того, очень часто люди, родственники которых, друзья, супруг или супруга готовы сделать какие-то шаги в сторону Церкви, действуют по принципу «коготок увяз — всей птичке пропасть». Вот опять-таки ситуация, непосредственная из моей жизни. Мне жаловался муж на свою жену. Он согласился прийти на исповедь и Причастие, действительно серьезно и глубоко исповедовался, причастился. А через неделю приходит ко мне и говорит: «Батюшка, спасите меня от моей жены! Она теперь заявляет, что если я исповедовался и причастился, то теперь должен соблюдать все посты, ходить в храм каждое воскресенье, а также делать вот это и вот это, а еще вот это. Я вот на все это пока не подписывался».
То есть мы пытаемся тянуть за волосы в Церковь своих ближних, когда они к этому еще реально не готовы. Это опять-таки является проявлением не любви, а некоего внешнего формального отношения к нашим ближним.
Поэтому все-таки важнейшей задачей для христианина (об этом сейчас не часто принято говорить, это почему-то считается уделом монашествующих) является борьба с самим собой, борьба за свой внутренний мир, борьба за любовь, борьба с помыслами. Сейчас очень мало книжек, которые бы помогали, особенно мирянину, учиться этому искусству невидимой брани, борьбы с самим собой, то есть умению отслеживать, что происходит в моей душе, умению замечать за собой, то происходит в моей голове, что происходит в моем сердце, какие помыслы сейчас мною овладели, и что с ними делать, как с ними бороться, как при этом молиться, как их замещать другими помыслами.
Это то, что является, с одной стороны, основой монашеской жизни, но, с другой стороны, без этого невозможна жизнь любого христианина. Иначе она превращается во внешнее соблюдение каких-то обрядовых и ритуальных предписаний. И нет реального духовного роста, когда происходит по словусвятого Серафима Саровского: «Спаси себя и тысячи вокруг тебя спасутся».