Священник  Николай  Булгаков

Почему ты не ходишь в церковь?

Откровенный разговор о самом главном …

Задумаемся: «Почему я так редко, так случайно захожу в церковь?..

Каким мыслям я при этом следую?

А что если постараться сказать себе об этом правду?

Может быть, жизнь сможет измениться к лучшему?»

«Всё зависит от нашей искренности…»

  Терентий Семенович Мальцев.

Знаешь ли ты, дорогой друг, что каждый раз, когда ты в воскресенье, в праздничный день не идешь в церковь, ты принимаешь очень важное — может быть, самое главное в жизни решение? Оно относится не только к твоей сегодняшней жизни, но и к вечной жизни твоей души. А она всем нам предстоит. И может начаться очень скоро — может быть, даже сегодня.

Ты — крещеный человек. Слава Богу. Но если человек — крещеный, это не значит, что место в раю ему обезпечено. Такой взгляд — не православный, еретический. Ведь важно еще, как человек живет.

Почему же ты не ходишь? Какие мысли тебя отводят от храма?

А ведь отводят именно мысли.

Кажется, что это твои мысли, ведь они в твоей голове. Но это не так.

Мы говорим: «Мне пришла мысль». Да, мысли приходят. Откуда-то приходят. Есть мысли от Бога и есть мысли от дьявола. И те, и другие приходят в нашу голову, а мы говорим: «Я подумал».

Как узнать, какая мысль от Бога, какая от дьявола?

Смотри, к каким действиям эта мысль тебя ведет. Куда направляет. К церкви — или от церкви? К молитве, к посту, к покаянию, к исповеди , к причащению , к венчанию (если вы в браке), к терпению, к прощению, к добрым делам — или от всего этого, под любым предлогом. Даже самым благовидным.

Смотри, какие чувства, какие состояния души в тебе мысли рождают. Если мир, любовь, смирение, тишину, покой, — скорее всего, это мысли от Бога. Если злобу, гордость, страх, уныние, отчаяние, — от лукавого.

Любые мысли против веры Православной, против Бога, против Церкви Христовой, против молитвы и поста — от дьявола.

Существует набор распространенных приемов-мыслей, с помощью которых невидимый враг старается не допустить человека к Богу.

Прием первый. «А Я ХОЖУ В ЦЕРКОВЬ».

Так иногда говорят и люди, которые заходят в храм освятить куличи, запастись крещенской водой. Постоять на крестинах. Проводить покойника. Может быть, иногда поставить свечку, в каких-то особых случаях. И — довольно. Они считают, что в церковь ходят.

Но Сама Церковь так не считает.

Господь дал нам заповедь: Шесть дней работай, делай все дела твои, а день седьмой посвящай Богу.

День седьмой — это воскресенье.

Знаешь ли ты, дорогой брат, что существует правило святых отцов, по которому человек, который три воскресенья подряд не был на богослужении в храме, может быть отлучен от Церкви? Ведь он сам себя от Церкви отлучает.

Это понятно. Если у тебя по воскресеньям всегда есть какие-то дела помимо храма, это значит, что главная цель твоей жизни еще не в Церкви, а где-то в мiру с его целями и ценностями, чуждыми делу нашего спасения.

Воскресение Христово — это основа нашей веры. Только благодаря тому, что Спаситель пострадал за нас на Кресте и воскрес, мы, крещеные люди, имеем надежду на спасение.

На работу мы идем, не задумываясь: идти? не идти? Как рабочий день — так встаем по будильнику, спешим ко времени. Если бы мы заходили туда несколько раз в год, разве могли бы мы сказать, что ходим на работу? И что бы мы заработали? А ведь это всё — в основном для тела. Но человек — это прежде всего его душа.

Если бы школьники между почти постоянными каникулами иногда заходили в школу, чему бы они научились?

Церковь — это и труд, и учение. И, как всякий труд, как всякое учение, здесь нужны и время, и усердие, и упорство. Тогда будет результат.

Прием второй. «У МЕНЯ БОГ В ДУШЕ».

А следовательно, в церковь ходить не нужно. Он у тебя, мол, и так в душе.

Но ведь это же неправда.

Если бы действительно в нашей душе был Бог! Тогда бы мы стремились туда, где всё говорит про Бога, где славится Его имя, где находятся Его изображения, где Его особое присутствие, Его благодать. Тогда бы мы старались жить так, как Бог велит. А это Его воля — чтобы мы ходили в храм.

Невидимый враг — очень хитрый. Он хитрее нас. Он всевает нам эту мысль: «У тебя Бог в душе!» А на самом деле это не Бог вошел в нашу душу, а только мысль про Бога, с которой к нам проник, наоборот, окаянный. Как волк в овечьей шкуре. И льстит нам.

На самом деле у нас в душе чего только не бывает: и осуждение, и раздражение, и мысли черные — совсем не Бог.

Как ото всего этого освободиться? Как бороться со вражьими помыслами?

Только с Божьей помощью.

Сам человек со «своими» вроде бы мыслями справиться не может, даже если очень захочет. Это-то и подтверждает еще раз то, что они на самом деле не наши, а вражьи.

Преподобный Амвросий, старец Оптинский, когда к нему приходили бесовские мысли, крестился и говорил: «Не соизволяю».

Никакого внимания не нужно уделять им. Не задумываться. Сразу — отбрасывать. Молиться Иисусовой молитвой: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. И они отойдут.

Церковь учит нас, что дьявол особенно боится крестного знамения, крещенской воды и Тела и Крови Христовых, которых мы причащаемся в церкви.

Во время Божественной литургии в церкви совершается главное ее чудо, непостижимое даже для ангелов. Сам Господь дал его нам для нашего спасения. Во время общей молитвы священников и прихожан на специально приготовленные в алтаре хлеб и вино сходит Дух Святой, и они становятся истинными Телом и Кровью Христовыми. По виду, по вкусу они остаются хлебом и вином, но на самом деле это Сам Господь. Люди, которые причащаются Святых Христовых Таин, по своему опыту знают, что они получают великую освящающую силу, исцеляющую и душу, и тело.

Для того-то мы и ходим в храм, и молимся, и исповедуемся, и причащаемся, чтобы не только в нашу душу, но даже и в наши уста, в наше тело действительно входил Бог.

Господь сказал: Ядый Мою Плоть, и пияй Мою Кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем (Ин.6,56).

Преподобный Серафим Саровский, духовник Земли Русской, говорил:

— Кто причащается, на всяком месте спасен будет. А кто не причащается — не мню.

Каждому крещеному человеку необходимо регулярно приступать к таинствам исповеди и причащения Святых Христовых Таин. Ведь мы же регулярно моемся — очищаем свое тело. Не менее регулярно нужно нам очищать и свою душу. Церковь так и называется: духовная баня.

Прием третий. «Я ЕЩЕ НЕ СОЗРЕЛ».

«Зрей! — говорит дьявол. — Зрей как можно дольше. Только ничего не делай для того, чтобы созреть». Не читай Евангелие, «Закон Божий», творения святых отцов. Не ходи в храм, не спрашивай ни о чем священников, хотя они поставлены Богом для того, чтобы помогать народу в его духовной жизни.

«Я еще не пришел к этому».

Чтобы прийти, нужно идти. Ну, так иди.

А куда идти?

Конечно, в храм.

Прием четвертый. «НЕ ХОЖУ В ЦЕРКОВЬ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО МОДНО ».

Не так давно одна молодая женщина, юрист по профессии, сказала:

— Я не хочу креститься, потому что это мода такая.

— А почему же вы в узких брюках? Разве это не стало модным в последнее время? — пришлось спросить у нее. — А то, что делали люди у нас на Руси тысячу с лишним лет, вы считаете чем-то мимолетным и изменчивым?

Вы — юрист, ваша профессия построена на логике. И вот видите, она перестает действовать в духовных вопросах. Почему? Потому что в жизни идет лютая духовная борьба за каждую душу, за мысли каждого человека. И нужно делать усилие для того, чтобы вырваться из этого плена мыслей на свободу, прийти к Богу.

Говорят, что если бы таблица умножения затрагивала духовную сферу, то шли бы споры о том, что дважды два — четыре.

Было бы просто прекрасно, если бы модным было верить в Бога, честно трудиться, уважать старших, хранить семейную верность, защищать Родину… Еще лучше — если бы эта мода не менялась от сезона к сезону. Что плохого в такой моде?

Но и тогда дьявол научит — и кто-то скажет: «Я изменяю мужу, потому что стало модно хранить супружескую верность».

Прием пятый. «Я НЕ ЗНАЮ, КАК СЕБЯ ВЕСТИ В ЦЕРКВИ. А ВДРУГ МЕНЯ ПЛОХО ВСТРЕТЯТ?»

Ничего страшного, это ненадолго. Потерпи. Улыбнись. Потрудись над собой (вот уже началась польза!) Скажи смиренно: «Простите, я тут еще ничего не знаю. Но я хочу узнать. Подскажите мне, пожалуйста…» Даже самые строгие бабушки от такого смирения, скорее всего, дрогнут, смягчатся — и замучают материнской заботой. Только не спеши во всем доверяться им, хотя это и покажется тебе более легким (легко — не всегда хорошо). По всем духовным вопросам обращайся только к православному священнику. И очень скоро главное узнаешь.

Набирайся духовного опыта: любимый прием невидимого врага — делать из мухи слона. Тебе кто-то сказал одно какое-то слово (и сам, может, об этом уже пожалел), — а ты уже готов лишить себя постоянного, ничем не заменимого блага, дающего великую радость и пользу в этой жизни — и в будущем жизнь вечную. Разве это соизмеримо?

Прием шестой. «Я НЕ ТАКОЙ УЖ СИЛЬНО ВЕРУЮЩИЙ».

Ну, а тогда лучше места, чем церковь, тебе и не найти. Потому что здесь больше всего укрепляется вера.

Нужно не жизнь подстраивать под свое маловерие, а веру свою укреплять.

Мы все — в пути. Все мы хотим, чтобы наша вера стала крепче, хотим быть ближе к Богу.

«С кем поведешься, от того и наберешься», — говорит народ.

Поведешься с правдой, с истиной, с красотой, с чистотой, — станешь умнее и добрее, станешь чище и счастливее.

Молись, проси евангельской молитвой: Верую, Господи, помози моему неверию (Мк.9,24).

Господь поможет, Господь даст.

А верующему — всё возможно. Это тоже евангельская истина.

Прием седьмой. «НА БОГА НАДЕЙСЯ, А САМ НЕ ПЛОШАЙ».

Храм Державной иконы Божией Матери в ЖуковскомТочно так! Сам не плошай, трудись: молись, постись, ходи в церковь, делай ради Христа добрые дела… У христианина, который надеется на Бога, дел — невпроворот. И прежде всего — с самим собой. С греховными мыслями, чувствами, со своими лютыми страстями — болезнями души: гордостью, ленью, маловерием, гневом, сребролюбием, унынием, блудом, чревоугодием. Только поворачивайся!

И, конечно, занимайся своими обычными делами — перекрестившись, помолившись.

Если Господь благословит твои труды, всё будет спориться, всё успеешь, и всё пойдет на пользу. А без Бога можно весь день прокрутиться на одном месте, вечером оглянуться: куда день ушел? Непонятно.

А если год?

А если жизнь?

Можно экономить минуты, а куда уходят десятилетия — не задумываться.

Когда ходишь в церковь, то не теряешь время, а экономишь его.

Прием восьмой. «Я ТАКОЙ ГРЕШНЫЙ, КУДА МНЕ ЕЩЕ В ЦЕРКОВЬ?»

Представьте себе человека, который скажет: «Я такой грязный, куда мне еще в баню?»

А куда же тебе еще?

Вот только в церковь вам и надо, драгоценные грешники! Нагрешили с три короба — вот вам и не нужно ходить туда, где можно еще прибавлять грехов. Пора именно в церковь. Давно пора! Пора очищаться, омываться, набираться сил для борьбы с грехом, учиться, как это делать. Церковь — школа борьбы с грехом. А хуже греха ничего нет. От него — все беды, все слезы. Грех хуже смерти. Смерти никому из нас не избежать, а вот умирать с нераскаянными грехами — не приведи Господь. Уж больно тяжко будет потом. Пока есть возможность, пока еще не поздно — надо бежать в церковь, не откладывать ни дня.

Вот тут и подстерегает еще один прием.

Прием девятый. «У МЕНЯ НЕТ ВРЕМЕНИ. МНЕ НЕКОГДА».

Если перевести эти слова на язык честный, то получится: «Я считаю, что у меня есть дела поважнее».

Но это не так. Более важного дела, чем спасение души, у нас нет.

Если же быть еще честнее, то придется признать, что мы, к сожалению, предпочитаем хождению в церковь не только дела, но даже их отсутствие.

Разве мы не уделяем часы и дни телевизору, интернету, чтению газет, телефонным разговорам? Мы ведь не отказываемся от этого, потому что на это нет времени. А это, может, не приносит никакой пользы.

Сколько у нас ежедневных не только безполезных, но даже вредных занятий: мы осуждаем, обсуждаем других людей, перемываем косточки начальству, от чего оно не становится лучше, а нам не прибавляется ни копейки зарплаты. Более того, мы духовно беднеем: набираем себе грехов, делаем более строгим к нам Суд Божий. Господь сказал: Не судите, да не судими будете (Мф.7,2).

А есть занятие, которое всегда меняет и жизнь, и нас самих к лучшему — это молитва.

Прием десятый. «В ЦЕРКОВЬ ХОДИТЬ НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ».

Само не получится.

Как и многое другое в жизни.

Представь себе: ты дня два рабочих пропустишь, придешь без бюллетеня, начальник тебя спросит:

— Почему вы не были на работе?

Ты скажешь в ответ:

— Не получается.

А он тебе — скорее всего:

— Пишите заявление об уходе.

И будет прав. Разве это работник?

Или, тем более, если воин скажет командиру:

— У меня не получается встать в строй, не получается выйти на боевое дежурство, не получается дать бой противнику…

Разве это воин?

Когда нас крестили, батюшки всех нас называли: воин Христа Бога. Почему? Потому что идет постоянная невидимая война. В крещении мы соединяемся со Христом, поступаем в Его воинство, одеваемся в свет, получаем от Бога духовное оружие, надеваем броню правды, доспехи Духа Святого, ограждаемся и вооружаемся крестом — оружием мира. Невидимый враг, от которого мы перед этим отреклись, непрестанно сражается с каждым из нас, всех до единого стремится обмануть и погубить навеки. И с этой войны никуда не убежишь, не дезертируешь: бесы — везде. Можно только попасть к ним в плен. Причем, не понимая этого, а даже, может быть, и радуясь этому. Потому что это плен духовный. Душа не всегда может ощущать, что она «не на месте». Если ты думаешь, что в этом — какое-то преувеличение, что можно «просто жить», не думая о душе, то это значит, что врагу удалось тебя обмануть.

Конечно, Господь хранит нас, ангелы оберегают, Церковь круглые сутки молится о всех своих чадах. Вместе с восходом солнца по всему земному шару, по всем православным храмам и монастырям движется Божественная литургия, идет непрерывная молитва. Но и сам не плошай. И ты старайся молиться вместе с Церковью за всех православных христиан. Это духовное единство называется соборностью. У нас Церковь соборная, как мы исповедуем в Символе веры. Это великая сила, неодолимая для врага.

Так что же стоит на самом деле за этими лукавыми словами: «не получается»?

То, что мы, значит, стали пленниками суеты.

Это род зависимости. Наркотик суеты нами обладает, нами управляет. В этой суете вроде бы всё наполнение нашей жизни, весь ее смысл, без нее вроде бы никак невозможно. Так и говорят: суета заела.

Мы просим Бога словами Псалтири: Отврати очи мои еже не видети суеты (Пс.118,37).

Защита от суеты — исполнение заповедей Божиих, правил Церкви. Церковная дисциплина помогает нам преодолеть все препятствия и хотя бы раз в неделю остановиться, прийти в себя, задуматься: для чего я живу? Так ли надо жить? Как?..

Прием одиннадцатый. «ЕЩЕ УСПЕЮ, НЕ СЕЙЧАС, ПОТОМ КАК-НИБУДЬ».

Если мы ходим в храм только тогда, когда у нас случается что-то неприятное, то получается, что мы у Бога просим скорбей. Мы словно бы говорим: «Господи, пока не дашь скорбей, я к Тебе не пойду».

Но лучше не ждать их.

Когда попадешь в житейскую яму, выбраться из нее бывает труднее, чем уберечься от нее.

Поэтому народ и говорит: «От греха — подальше».

Жизнь показывает, что хорошее дело лучше не откладывать. Лучше откладывать плохие дела. Можно не успеть сделать главное.

Родители, бывало, спрашивали:

— Батюшка, ребенок умер на тридцатый день жизни, некрещеный. Что можно для него сделать в Церкви?

— Ничего. Он не в Церкви. Если бы окрестили его на восьмой день, как положено, тогда можно было бы и отпевать, и поминать его в церковной молитве. За него молилась бы вся Церковь.

Прием двенадцатый. «Я НЕ МОГУ ХОДИТЬ В ХРАМ, МНЕ ТАМ БЫВАЕТ ПЛОХО».

Пока человек принимает мысли против Церкви и верит им, врагу больше ничего не надо. Но если человек преодолел эти препятствия, если он все-таки пришел в храм, то враг старается любыми путями выгнать из храма. Либо насылает излишне ретивых «защитников благочестия», которые делают всякие неприятные замечания. Либо внушает какие-нибудь ужасные катастрофические мысли: «А выключила ли я дома утюг?!» Либо, наконец, человеку просто становится плохо в храме, хочется выйти.

Если не поддаться на эти вражьи козни, всё преодолеть — станет лучше. Перекреститься, помолиться: «Господи, сохрани жилище наше от всякого зла». Покаяться: «Какой же я грешный… Сколько времени мимо храма проходил! О чем только думал в жизни? Что я, вечно, что ли, буду на земле? Господи, прости меня, не отвергай меня, недостойного, прими меня, укрепи, помоги мне…» И Господь примет и поможет.

Нам трудно бывает в церкви, потому что мы грешные. Больному человеку трудно бывает лечиться, но он терпит, потому что хочет выздороветь.

А бывает так легко, так хорошо!.. Как больше нигде.

Прием тринадцатый. «А ЧТО В ЦЕРКВИ ДЕЛАТЬ?»

У каждого православного в церкви дел очень много.

Входя в храм (лучше — до начала службы), перекрестись, поклонись Господу, Матери Божией, всем святым. Поставь свечи: за здравие — перед иконами и за упокой — на канун, перед Крестом Спасителя. Подай записки с именами крещеных православных христиан — о здравии, о упокоении.

Выбери место в храме. Постарайся понять, куда и к Кому пришел, Кто тебя слушает, Кто тебя видит, в том числе все твои мысли.

С самого начала службы мы слышим призыв: Миром Господу помолимся. То есть, внутренним миром, тишиной души. Постарайся умирить свои мысли и чувства. Ты пришел говорить с Самой любовью, с Богом. Не так давно почивший старец протоиерей Николай Гурьянов, который жил на острове под Псковом, говорил: «Какие вы счастливые, что вы верующие… Ласково разговаривайте с Господом, когда стоите на молитве».

Старайся ни с кем не беседовать — вслушиваться, вдумываться в то, что читают и поют. Со словами и песнопениями богослужения соединять свою мольбу, вливая ее в общую просьбу молящихся — от всея души и от всего помышления нашего, как призывает нас Святая Церковь.

Можно молиться и своими словами — о самом важном, самом сокровенном. У всех есть такие сердечные просьбы.

О чем мы говорим с Богом?

Прежде всего, мы Бога благодарим.

Вот для чего мы ходим в церковь — в первую очередь.

Мы постоянно пользуемся Его безчисленными благами: постоянно сокращается наше сердце, постоянно едим, видим, слышим, думаем, радуемся — живем. Постоянно живет весь мiр вокруг нас. Это всё совершает Живодавец Господь.

А что касается болезней и всяких бед, которые тоже совершаются в жизни, то это — не от Бога, это от нашей греховности и от дьявола.

Если бы не Господь, было бы неизмеримо больше горя. Мiр бы захлебнулся в нем.

Господь старается обратить всякое зло нам во благо. И мы можем Ему в этом способствовать, если не будем роптать, злиться, искать виноватых, унывать, а будем смиряться, каяться в своих грехах, терпеть, укрепляться в добре и благодарить Бога.

Никакое добро не бывает «само собой разумеющимся». Это всё — победа над злом в главной битве, которая и есть — жизнь.

«Слава Богу за всё», — сказал в конце своей жизни, среди скорбей, великий вселенский учитель и святитель Иоанн Златоуст.

Вторая наша просьба к Богу — о прощении грехов.

Все мы — грешные, один Господь только без греха. И только Он может нам прощать грехи, очищать наши души.

Третья просьба — о помощи Божией.

Без Мене не можете творити ничесоже (Ин.15,5), — сказал Господь.

Все наши вопросы решаются прежде всего в Церкви: государственные, семейные, медицинские, педагогические, финансовые, военные…

Генералиссимус А.В.Суворов учил своих солдат:

«Молись Богу — от Него победа!»

У него не было ни одного поражения.

Мы ходим в церковь и просим помощи Божией не только для себя. Как и живем и всё делаем не только для себя, и не только своими силами. Мы молимся в церкви со всеми вместе о мире всего мiра. О Богохранимой стране нашей, о ее властях и воинстве. О своем городе или селе и верою живущих в них. О изобилии плодов земных. О плавающих в море, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных. О всех прежде почивших православных христианах.

Записки, которые мы подаем в церкви о здравии и упокоении, читаются в алтаре. На каждой литургии батюшка вынимает из просфор частички за живых и умерших. В конце литургии он погружает их во Святую Чашу с Телом и Кровью Христовыми и молится: Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею Честною. И тем, кого помянули, бывает великая польза.

Просфоры потом раздаются в храме верующим. Они вкушают их, приносят домой, разрезают и каждый день едят натощак по кусочку, запивая святой водой. И сами освящаются.

Иногда нам снятся люди умершие. Снам вообще верить не положено, разгадывать их — дело опасное. Невидимый враг и здесь может обмануть. Приснился живой человек — просто помолись о его здравии, приснился умерший — помолись за упокой. И будет им польза. Особенно — если помянуть в церкви.

Сами себе почившие уже помочь не могут — только на нас надеются. Поэтому, если к нам придет мысль: «А стоит ли идти в церковь? Что там делать?» — можно будет ей ответить: «Да хоть бы умерших помянуть». Уже одно это — большое дело. Для них это — как хлеб.

Люди приносят в церковь продукты (всё, кроме мяса) — милостыню, которая тоже усопшим на пользу.

Одна раба Божия недавно принесла к нам в храм и положила перед кануном пакет гречки. Помянуть родителей.

Потом смотрит — а пакета нет.

Она расстроилась: как же это так — в храме?

Ей советуют за свечным ящиком:

— А вы подайте заказную записку на литургию, это будет самый лучший помин.

Она так и сделала.

Через несколько дней приходит, обращается за ящик:

— Я вас пришла благодарить за ваш совет. Вы мне сказали подать записку, помянуть. Я подала. После этого мама покойница приснилась моей сестре. Такая веселая, довольная. Сестра у нее там спрашивает: «Что, мам, ты такая веселая?» А она отвечает: «А мне тут так хорошо. Меня тут хорошо одевают и кормят. Даже дают гречневую кашу».

На вопрос о том, насколько важно поминать на литургии живых и умерших, протоиерей Николай Гурьянов как-то сказал:

— Поминайте, поминайте. Сказано: В нюже меру мерите, возмерится вам (Мф.7,2). И меня помяните.

Иной раз можно услышать: «Оттуда (с того света) никто еще не приходил».

Но на самом деле и приходили, и приходят.

Протоиерей Сергий Лавров много лет был настоятелем храма Покрова Божией Матери села Игумново под Москвой. После финской войны в 1941 году, когда он уходил на фронт, его мать, Елизавета, вдова расстрелянного в 1937 году протоиерея Николая, дала ему кусок хлеба и сказала:

— Откуси. Придешь — и доешь.

Так она верила в то, что вымолит его. И его укрепила, словно бы дала вкусить этой веры.

Он вернулся в 1946 году майором связи — и доел.

Пятьдесят два года прослужил священником.

Когда его хоронили, матушка, Наталья Петровна, рассказывала, что за две недели до смерти он ей сказал:

— А ты знаешь, ко мне папа с мамой приходили.

— Что, приснились? — спросила она.

— Нет, так приходили. Сказали: «Ну, теперь пора к нам».

Помнится, когда мы, священники, читали над ним, как полагается, Евангелие, он лежал, такой спокойный… Всё сделал: Родину защитил, трех дочерей вырастил, Богу послужил… И был подготовлен родителями к переходу в жизнь вечную.

Так заканчивают жизнь праведники. Царствие им Небесное!

Прием четырнадцатый. «МОЖНО И ДОМА МОЛИТЬСЯ».

Не только можно, но и нужно.

Иконостас храма Державной иконы Божией Матери в ЖуковскомДома мы молимся каждый день по «Молитвослову», читаем прежде всего утренние и вечерние молитвы. Это наше домашнее молитвенное правило. А в субботу вечером, в воскресенье утром, в праздники и накануне их вечером, в любой день, когда душа пожелает, когда почувствует, что ей нужна помощь Божия, идем в храм. Церковная молитва сильнее, чем домашняя. Блаженная Матрона Анемнясевская, исповедница советского времени, говорила:

— Дома-то нужно триста раз поклониться, а в церкви-то — три раза.

Дома мы молимся сами, а в церкви — сообща, и эта молитва особенно угодна Богу. Господь сказал: Идеже еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф.18,20). В церкви с нами — Сам Господь.

Литургия в переводе на русский язык значит «общее дело».

У протестантов нет Богослужения. Нет поминовения усопших. У них и у католиков нет икон. Нет постов. А Господь опять же сказал в Евангелии: Сей род (бесовский) ничимже может изыти, токмо молитвою и постом (Мк.9,29). Вот он там и не выходит. Вот уже Западная Европа прямо считает себя «послехристианской».

У нас, слава Богу, всё это сохранено в неприкосновенности.

Только в Православной Церкви Таинство Тела и Крови Христовых совершается так, как его установил Сам Иисус Христос, Который сказал: Ядый Мою Плоть, и пияй Мою Кровь, имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день (Ин.6,54).

Прием пятнадцатый. «Я НЕ ПОНИМАЮ, ЧТО В ЦЕРКВИ ГОВОРЯТ».

Пришел, допустим, первоклассник в школу, посидел, послушал, что говорят на уроках, сказал: «Мне непонятно!» — собрал ранец и пошел домой: «Лучше останусь дошкольником».

В первом классе нам многое было непонятно из программы десятилетки. Но в школу мы ходили. Каждый день вставали по будильнику. Преодолевали свою лень. (Вот еще что маскируется под всеми этими вескими якобы «причинами»).

Изучать английский язык мы не бросаем, сказав: «Слишком много непонятных слов».

Так же и здесь. Начни ходить в церковь — с каждый разом будет понятнее.

Да ведь уже многое понятно. Господи, помилуй — понятно. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу — понятно. Пресвятая Богородице, спаси нас — понятно. В молитве Отче наш… всё понятно. А ведь это — главные молитвы. Если вслушиваться, будет понятно и многое другое, и всё больше и больше.

Язык Богослужения — церковно-славянский язык — это особый язык. На нем легче всего говорить с Богом. Это великое наше сокровище. Он полностью непереводим, незаменим русским языком.

Богослужение воспринимается не только разумом. Богослужение — это благодать. Это особая красота. Богослужение обращено ко всей душе человека. Оно и для глаза, и для уха, и для обоняния. Всё это вместе питает душу человека, и душа меняется, очищается, возвышается, хотя разум и не понимает, что с ней происходит.

Никто не выходит из храма таким же, каким в него вошел.

Купи Евангелие, читай дома. На современном русском языке, современным русским шрифтом. Всё это сегодня, слава Богу, доступно.

Один молодой человек как-то сказал батюшке, что не может ходить в церковь, пока не поймет, что там происходит.

Батюшка спросил его:

— А ты понимаешь, как у тебя в животе пища переваривается?

— Нет, — чистосердечно признался молодой человек.

— Ну, тогда пока не поймешь, не ешь, — посоветовал ему батюшка.

Прием шестнадцатый. «ЧИТАТЬ И СЛУШАТЬ ЕВАНГЕЛИЕ ТРУДНО».

Совершенно верно. И это тоже говорит о том, что дело это нужное. Это не развлечение, которое бывает легким. Мы видим в жизни: всё настоящее, всё полезное связано с трудом, с усилием. Вырастить хлеб, приготовить вкусный обед, родить и воспитать ребенка, построить дом, получить образование — разве это не требует труда? Но мы идем на это, потому что хотим видеть результат. Результаты всякого духовного труда: чтения Слова Божия, молитвы, хождения в храм, поста, участия в таинствах Церкви, борьбы с грехом (своим! это труднее всего), — самые великие. Результаты эти — любовь, терпение, чистая совесть, мир в душе и мир с людьми — уже здесь. А там, в будущей жизни, — вечная радость с Господом. Никакие наши обычные труды таких великих результатов не дают.

Можно даже больше сказать. Всё в Евангелии не может быть понятно до конца ни одному человеку. Потому что это слово Божие, а Бог для нас, людей, в полноте непостижим. Потому Он и Бог. Вот Он и дал нам это сокровище, чтобы мы приобщались Его бездонной мудрости, чтобы мы разумно поступали в жизни. Разве мы не убеждались много раз, что способны ошибаться, да еще как? Но в главном нашем деле — деле спасения души — ошибка может быть слишком серьезной: душа может удалиться от Бога, лишиться вечной райской жизни и быть ввержена в вечную адскую муку. О том, как спасти свою безсмертную душу для жизни вечной, как нам жить по любви, без которой жизнь не имеет смысла, и написана книга Евангелие.

Прием семнадцатый. «НО МЫ ЖЕ СВЕТСКИЕ ЛЮДИ, МЫ ЖЕ НЕ МОНАХИ».

Конечно, не монахи. У нас совершенно иные, светские нормы жизни, в том числе и духовной, церковной. Мы можем жениться и выходить замуж, создавать православную семью — малую церковь. Можем есть мясо в те дни, когда церковный устав нам позволяет. Монахи всего этого не могут. Можем ходить, ездить куда угодно. У монахов — полное послушание игумену (игуменье). У них — свое церковное, келейное молитвенное правило, положенные им ежедневные молитвы, поклоны, а у мiрян — свое.

Прием восемнадцатый. «НО ЕСТЬ ВЕДЬ НЕ ТОЛЬКО ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ».

С помощью этого приема дьявол старается отвести нас от единственной истинной веры — православной, от единственной истинной Церкви, в которой мы уже, слава Богу, крещены, которая дает нам возможность спасения, в которой спаслись миллионы святых. Мы, увы, еще почти ничего толком не знаем о нашей вере, о нашей Церкви, об этом главном богатстве нашего народа — куда нам еще смотреть по сторонам? Мы словно бы никак не поступим в первый класс школы Православия, но стоим на ее пороге и размышляем: «А какие есть еще другие учебные заведения, на других материках?..»

Лучше войдем в эту нашу родную школу. Ведь столько времени уже потеряно… Смиренно сядем за парту, как прилежные ученики. И начнем учиться. Внимая чутко всему, что здесь преподается. В этой школе веками учились наши предки. Уж сколько великих, умнейших людей: писателей, ученых, врачей, полководцев, — с благоговением внимали этому знанию.

«Нас увлекает Запад, — писал святитель Феофан Затворник, — но на Западе уже заходит солнце правды, а мы, восточные, должны пребывать в свете, и не только сами освещаться, но и всем светить».

Еще святой равноапостольный великий князь Владимир — Красное Солнышко 1020 лет назад отправил послов в разные страны, чтобы они разузнали, где какая вера. И выбрал для нас, милостью Божией, веру православную. И наш народ тысячу лет прославляет святого князя Владимира за это величайшее благодеяние.

Поэтому враг рода человеческого больше всего и нападал, и нападает на наш православный народ. В том числе и с помощью всевозможных сект и лжеучений. Поэтому нашей стране, народу нашему, православным христианам бывает трудно. Мы особенно ненавистны невидимому врагу и тем, кто ему служит.

Но нам и защита дана от Бога непобедимая — Святая Православная Вера. Христос Спаситель всегда помогал нам в истории, и сейчас помогает. Матерь Божия от лет древних покрывает Своим Покровом особенно Россию. Наша страна издавна именуется Домом Пресвятой Богородицы. Ее называли еще Святой Русью. Святость — идеал нашего народа. Идеал, действительно, наивысочайший из тех, что могут быть у людей на земле. И у нас больше всего святых — людей, которые жили, поставив Бога и спасение души на первое место, которые не пожалели даже своей жизни ради верности Христу, как великое множество новомучеников и исповедников Российских, пострадавших за Веру и Церковь на нашей земле совсем недавно, в советское время.

Прием девятнадцатый. «ВСЕ ТАК ЖИВУТ».

И это — дьявольская ложь. Все живут по-разному. И кто-то живет намного лучше нас. Только живет незаметно.

Но даже если бы действительно случилось такое, что все люди на свете вдруг совершили какой-то грех, то все равно он бы остался грехом. Отвечать будет каждый за себя.

И если мы оправдываем себя тем, что что-то сделали из-за кого-то, из-за чего-то: или время было такое, или еще какие-то были обстоятельства, — то это не перестает быть грехом. Грешили-то мы.

Прием двадцатый. «НО ЕСЛИ НАЧИНАТЬ ХОДИТЬ В ЦЕРКОВЬ, ТОГДА ВЕДЬ НАДО БУДЕТ ЖИТЬ ПО-ДРУГОМУ».

А почему ты думаешь, что по-другому — это обязательно хуже, чем сейчас? Разве сейчас твоя жизнь — лучше некуда?

Дьявол предлагает свои способы успокоения: «Волнуешься — закури. Плохое настроение — выпей. Выполняй все свои желания, даже блудные, низкие — не смотри, добро или зло несет это тебе и людям. Живи как можно легче!»

Живешь вот так, легко — а тебе становится всё тяжелее и тяжелее. А потом приходит и настоящая скорбь — то, чего вовсе не хотел.

А у Бога — наоборот. Он говорит: «Потрудись. Помолись. Потерпи. Покайся. Попостись. Сходи в храм». И становится всё легче и легче.

Господь Иисус Христос сказал нам: Приидите ко Мне вси труждающиися и обременении, и Аз упокою вы. Возьмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть (Мф. 11, 28-29).

У Бога — бремя, но оно — легкое.

А в мiру, у дьявола — всё вроде бы легко, но эта его «легкость» — тяжкая.

Сколько слез-то в мiру!

И все равно рано или поздно люди приходят со своими скорбями в церковь, не могут с ними сами справиться.

Начнешь ходить — сначала будет, может, нелегко, непривычно. А потом будешь удивляться: как мог без этого жить? Ведь одно же благо: и благодать, и польза, и праздники такие радостные, с таким живым смыслом. И мир в душе. И мысли какие-то простые, разумные в голове. И нет с Богом никакой безпомощности в любых затруднениях.

А уж когда Господь поможет — такая радость, такая благодарность…

Прием двадцать первый. «Я ПРОСТО НЕ ХОЖУ. ПРИ ЧЕМ ТУТ ДЬЯВОЛ?»

Это, конечно, самый «сильный» довод!

Но и он тоже от дьявола.

Одно из любимых орудий лукавого — слово «просто».

Важнейшая его цель — чтобы люди думали, будто его просто нет. «Просто» зло вокруг совершается неизвестно почему, как бы невзначай. Такие у людей странности, такие вкусы — губить свою душу, мучить себя и других. Кому что нравится. Однако святые отцы говорят, что дьявол участвует во всяком грехе.

Если в церкви людям хорошо, если там — мудрость и сила, польза и красота (одно слово — благодать), — то с чего бы человеку туда «просто не ходить»?

Нет, тут дело куда серьезнее…

Разве нам, людям, это нужно — злиться, ругаться, разводиться, убивать друг друга? Вдыхать в себя дым от горящих сушеных листьев, свернутых в трубочку («курить»), дуреть от алкоголя, мучиться от наркотиков, продавать Родину, забывать Бога, подателя всех благ?

Уколись, просто попробуй. Наркоманом же ты не будешь, не умрешь через несколько лет, измучив себя и близких. Просто будешь знать, что это такое.

Любопытство? Тебе просто интересно. Ну просто посмотри. Просто узнай. Просто всем расскажи. Это не клевета, не сплетня — просто говоришь, что слышал.

У тебя злоба к этому человеку? Ну просто скажи ему всё, что о нем думаешь. Чтобы он знал. Чтобы он стал добрым. Просто отомсти — для справедливости.

Просто присвой себе всё, что тебе просто нравится, хоть полстраны, это будет просто твой успех.

Еще тогда, когда мы и представить себе не могли, что такое жизнь по принципу «деньги решают всё», Батюшка Николай Гурьянов предсказал:

— Дьявол бросает в ход свое последнее оружие — деньги.

Как действует это его оружие, сегодня мы хорошо видим в жизни.

Предательство, блуд, убийство ребенка во чреве — ну просто такие обстоятельства, ну просто есть возможность, ну просто захотелось…

Любой грех этим словечком можно «оправдать»!

Народ говорит: «Простота хуже воровства». Это именно о такой, лукавой «простоте».

А это — просто ложь.

Правда — это, например, то, что душа дается Богом человеку с момента зачатия. Поэтому аборт — это убийство человека — такого же, как мы, только маленького, невинного и беззащитного, — и он недопустим ни при каких обстоятельствах.

Правда — то, что все мы грешные и дьявол на нашей греховности все время старается играть, чтобы наводить нас на новые грехи.

Избави, Боже, от лукавого и от нашего лукавства.

Прием двадцать второй. «КАК Я ПОЙДУ НА ИСПОВЕДЬ, КОГДА Я НЕ МОГУ/НЕ ХОЧУ ОТКАЗАТЬСЯ ОТ НЕКОТОРЫХ СВОИХ ГРЕХОВ?»

То, что в грехах — счастье, смысл жизни, — это наглая дьявольская ложь. Как раз наоборот. Счастье дает человеку любовь, а это — дар Божий. Счастье дает человеку чистая жизнь, потому что грех убивает любовь. Счастье дает человеку чистая совесть, а совесть нашу очищает Господь в ответ на наше покаяние.

Некоторые, например, считают за удовольствие курение, даже не хотят от него поэтому отказываться. А преподобный Амвросий Оптинский писал: «От курения — раздражительность и тоска».

Так и с любым грехом.

Когда мы не боремся со страстями, а удовлетворяем их, то наступает временное успокоение. Почему? Потому что дьявол коварно отходит, не безпокоит нас — завлекает в свои сети. А потом, конечно, возвращается — мы сами открыли ему эту дорогу — и нам бывает еще хуже. Страсти крепнут, зависимость от них делается еще больше, и бороться с ними становится еще труднее.

Если будем бороться с греховными страстями, то Господь поможет, избавит от них — пусть даже и в будущей жизни. А если не будем бороться, то в будущей жизни они будут терзать нас вечно.

Вот, скажем, умер курильщик, душа его от тела отделилась. Ему хочется курить, а тела нет. Мука. Причем, вечная.

Избави Бог!

Лучше решиться бросить прямо сейчас. С Божьей помощью это возможно.

Из тех, кто в церковь ходит постоянно, никто не курит.

Прием двадцать третий. «КАК Я МОГУ СОВЕРШЕННО НЕЗНАКОМОМУ ЧЕЛОВЕКУ ОТКРЫВАТЬ СВОЮ ДУШУ?»

А когда приходишь к незнакомому врачу? Разве не открываешь ему свое тело? Хотя видишь его, может быть, первый раз. Ты же не скажешь: «Пусть через одежду меня слушает. Пусть с закрытым ртом мне зубы лечит».

Или, может, пошлют тебя на рентген. А там — другой врач, тоже незнакомый. Разденешься, затаишь дыхание — и он тебя просветит насквозь. И увидит все твои внутренности, до костей, со всеми болячками.

А если дело серьезное, если нужна операция? Здесь уж нам придется быть не только без одежды, но совершенно незнакомый нам хирург вскроет наше тело, и видны будут наши внутренности, и медсестры даже смогут туда заглянуть — а там, может быть, и что-то не очень симпатичное окажется. Так что же, не видеть им этого, пусть остается? Опасно, можно умереть. Лучше поскорее удалить, вырезать то, что нагноилось, — и будешь, Бог даст, здоров.

Но так же и душу нужно полностью открыть Богу. Ни в чем не лукавя, не оставляя никаких темных закоулков, о которых бы нам не хотелось и самим думать. Иначе душа не исцелеет.

Страшно, может быть, идти на исповедь. Но еще страшнее — жить с грехами на своей совести.

Когда душа покидает тело, человек умирает. Тело без души — это труп. Следовательно, душа важнее, чем тело. И болезни у нее серьезнее, потому что смерть души — вечная.

Церковь — это врачебница, как говорит священник в молитве таинства исповеди. В ней врачуются и душа, и тело. Тело страдает от недугов души.

На исповеди мы стоим прежде всего перед Богом. Мы Его не видим, но Он видит нас насквозь — как на рентгене. А батюшка — только свидетель того, в чем мы каемся Богу.

У монахов есть ежедневное откровение помыслов. А ну-ка, скажи, о чем греховном думал сегодня? И это — великая помощь человеку. Когда мы выносим наружу, на свет свои (а то и вовсе не свои, а вражьи) дурные помыслы, нам легче их побеждать.

Когда мы живем от исповеди к исповеди, то начинаем жить перед Богом с прозрачной душой. Начинаем и сами себя лучше видеть. Становимся более искренними, более честными перед своей совестью, перед Богом и людьми. Ведь нет никакого смысла прятать что-либо от Бога: Он всё равно всё знает, от Него ни одна мысль наша не ускользнет. (Поэтому мы не можем думать, что Он каких-то наших молитв не слышит). И начинаем смотреть на вещи совершенно реально: есть то, что действительно есть, а не только то, о чем люди узнали. Мы не говорим тогда: «Кому какое дело, что я подумал? Я же ничего не сказал, не сделал». Но душа-то этим живет. Она делает свой главный выбор — между добром и злом. Этот выбор определяет всё качество жизни, всё качество человека.

Так же, как ни врачей, ни медсестер не удивят наши болезни, так же и священника не удивят наши грехи. Если у больного какой-то серьезный недуг, то это вызывает лишь большее сочувствие врачей, заставляет их быть к нему внимательнее.

Врач лечит каждого больного отдельно, и так же исповедоваться должен каждый из нас индивидуально. Каяться в своих грехах, больше ни о ком на исповеди не упоминать.

Господь говорит каждому из нас: «Покайся. Постарайся больше этого не делать. Я любой грех прощу. А если забыл что-то, не заметил, — прощу в таинстве соборования».

Такова милость Божия к роду человеческому.

Соборуемся мы обычно раз в год, Великим постом. Соборование — это таинство Церкви для больных душой и телом, при котором священники помазывают их с молитвой освященным маслом.

То, что установлено Богом — врачом душ и телес наших — всегда нам на пользу. Так же, как всякое отступление от Бога — всякий грех — это рана. Так учат нас наши проповедники.

Грех — это рана, как всякая рана на здоровом теле человека. Как ее ни припудривай, как ни говори, что это очень интересно, современно (или как там еще?), — все равно здоровое тело лучше.

Эта рана может даже и не болеть. Но врачи знают, что это еще опаснее.

Разве курение — это не рана? Для легких, для сердца, для души? Разве можно сказать, что алкоголь или наркотики полезны для здоровья?

Любой грех вреден и для души, и для тела.

Понятие греха очень нужно нам в жизни. Особенно — в воспитании детей. Грех — мудрое это слово. Оно ясно говорит, что хорошо, а что плохо и чего не должно быть в жизни. Оно всё ставит на свои места.

Прием двадцать четвертый. «ЕСТЬ И НЕДОСТОЙНЫЕ СВЯЩЕННИКИ. А ВДРУГ К ТАКОМУ ПОПАДЕШЬ?»

Есть. Да, это горькая правда. Про одного из них могу точно сказать — это пишущий эти строки. Уж очень высокое у нас служение. Очень трудно быть его достойным. Помолитесь за нас. И лучше всего — в церкви.

Но то, что мы недостойны, не значит, что лучше в церковь не ходить. Без Церкви не спасешься.

Все священники, архиереи, даже сам Патриарх — люди грешные. И даже святые, которым мы молимся, были людьми грешными. Мы знаем из их житий, что некоторые великие святые когда-то совершили тяжкие, смертные грехи. Но Господь принял их покаянную жизнь. Один Господь только без греха.

Для того Господь и основал на земле Свою Церковь, чтобы мы, люди грешные, с Божьей помощью, благодатью Святого Духа, которая изливается на нас в Церкви, очищались от грехов и спасались.

В бане могут быть и не очень благочестивые банщики. Но что же нам, не мыться?

Даже и через недостойного священника на нас изливается благодать Божия.

Кто еще, кроме священника, отпустит нам грехи? Именно священнику дана от Бога такая власть. А с грехами, без покаяния, как нам, грешным людям, спастись?

Священнику еще дана от Бога власть причащать верующих; крестить; помазывать святым миром; венчать супругов; соборовать больных; освящать воду, иконы, нательные кресты, жилища, автомобили, самолеты; служить молебны, панихиды, отпевать умерших…

«Священство есть спасение для мiра», — говорят святые отцы.

Поэтому неудивительно, что враг рода человеческого ненавидит духовенство — и на батюшек нападает в первую очередь. И еще пускает в ход свое любимое оружие — клевету. В том числе и через средства массовой информации. Цель простая — чтобы ты решил: «В церковь не пойду».

Дьявол — отец лжи (Ин.8,44), по слову Господню. Он все время старается нас обмануть. А поскольку мы грешные, ленивые, то мы и можем принимать менее «хлопотные» для нас вражьи мысли о том, что мы за хороших батюшек, а не за тех, которых Господь поставил служить уже сегодня (а где Он найдет других? Каких воспитало общество, такие и есть). Что мы за веру, но не за Церковь. И сами можем не заметить того, что мы уже не за, а против Христа.

Не дай Бог!

Прием двадцать пятый. «А ЧТО ЛЮДИ СКАЖУТ?»

А что Бог скажет?

Это поважнее.

Мы ведь перед Ним одним будем отвечать за всю нашу жизнь. Все: и верующие, и неверующие, и сомневающиеся, ищущие, за что бы ухватиться, чтобы сохранить «свою постылую свободу», как признавался пушкинский Евгений Онегин.

Николай Васильевич Гоголь советовал:

«Да погибнет у нас такая философия: соизмеряться с тем, что скажут люди, а не Бог. С ней и Богу не угодишь, и людям не угодишь».

Богу угодишь — точно польза будет. А людям, как известно, угодить невозможно. Сам Господь очень многим не угодил. Потому что мы грешные. Но совершил дело нашего спасения.

Господь сказал всем, кто хочет быть с Ним: Не бойся, малое стадо, яко благоизволи Отец ваш дати вам Царство (Лк. 12, 32).

Лучше быть в малом стаде Христовом, чем в большом, но без Христа, без Его Царства.

Прием двадцать шестой. «ПОЙДУ В ЦЕРКОВЬ — ДОМА БУДУТ НЕДОВОЛЬНЫ».

Старайся дома никого не раздражать. А все-таки ходи. Заранее обдумывай, что нужно сделать дома, чтобы ко времени церковной службы главное было готово. Не спорь. Молчи, когда другие не в духе, когда сам не в духе. Уступай, чтобы их не перегружать. Терпи. Молись. Знай, что идет лютая борьба. Дело, может, долгое. Может, годы. Может, всю жизнь. Кайся. Дело-то, может, не только в них, но и в тебе. Может, скорбями Господь тебе на это указывает. Может, тебе помолиться надо — когда скорбей нет, мы так горячо не молимся. Потрудиться, понести и этот крест. «Что Бог творит, никому не говорит». Одного делать не надо: унывать. Святые отцы говорят: «Прежде смерти ни в ком не отчаивайся». Господь всем хочет спастись и в разум истины прийти. Бога, молитву, надежду уж точно оставлять нельзя. Сколько только можно, хоть как-то, но ходи в церковь. И молись за близких в церкви. Господь сильнее всех людей. Может, и очень скоро всё повернется — еще больше нас будут в церковь ходить. И за нас молиться.

Прием двадцать седьмой. «ГЛАВНОЕ — БЫТЬ ХОРОШИМ ЧЕЛОВЕКОМ И ДЕЛАТЬ ДОБРЫЕ ДЕЛА».

Если бы это было так просто — быть хорошим человеком…

Все, как один, хотят быть хорошими людьми, все собираются быть счастливыми и приносить счастье другим, никто не планирует быть несчастным. А что происходит в жизни, мы видим.

Почему?

Потому что люди хотят быть счастливыми, но по-своему. Им даже кажется, что счастье в том и состоит, чтобы исполнялись все наши желания.

И поэтому счастье становится недостижимым. А слез, горя — море.

Наш главный враг — гордыня. Она нам больше всего мешает быть хорошими людьми: любящими, добрыми, скромными, чуткими, отзывчивыми, верующими… Это она нам и говорит: «Ты сам, без Бога, без Церкви можешь быть хорошим человеком. И добрые дела ты ведь делаешь. Да ты уже лучше многих — даже, может, лучше тех, которые в церковь ходят».

Не приведи Господь поверить этой дьявольской лжи.

Добрые по внешности дела, которые мы делаем без Бога, — уже не добрые, потому что мы приписываем их себе, питая тем самым нашу гордыню.

Преподобный Серафим Саровский говорил, что только те добрые дела приносят пользу, которые мы делаем ради Христа.

Господь сказал нам, как жить. Как жить по любви. Как бороться с тем, что приносит всем нам столько горя, то, чем все мы друг друга раним — с грехом, с нашими страстями. Он создал Свою Церковь, где нам дается для этого сила благодатная. Открыл нам, что невидимый враг, который направляет нас на всякий грех, на всякое зло, побеждается только молитвой и постом. Но мы не слушаем Бога, а слушаем своего врага, который всеми силами старается выбить из наших рук именно это непобедимое оружие — молитву и пост. И мы становимся перед ним безоружными. А дальше с нами можно делать все, что угодно.

Святые отцы говорят, что в каждом грехе дьявол принимает участие. Поэтому с каждым из нас то и дело происходит то, чего никто из нас не хочет.

Разве пьяница хочет быть горем для семьи? Для самого себя? Или наркоман? Но он сам с собой ничего не может сделать. Потому что не только с собой, но и со страшной невидимой силой, которая его заманивает в эти ловушки.

Разве тот, кто выбирает изо всего мiра себе подругу жизни, играет с ней счастливую свадьбу, собирается быть ей предателем? Оставлять ее, несчастную, в слезах, лишать ее в один момент главной опоры в жизни, быть причиной глубокой трагедии в ее судьбе?

Разве он намеревается бросать их маленьких детей, которые потом не увидят папу, может быть, никогда и не будут понимать, почему их самые близкие люди — мама и папа — вдруг стали друг другу чужими людьми? И с мамой теперь будет жить другой дядя, а папа будет жить с чужой тетей.

Но даже и больше того. Всё это совершив и разломав, он может считать, что поступал единственно возможным, чуть ли не самым лучшим образом. То есть, будет сам себя считать вполне хорошим человеком (вот и цель эта без Церкви, без труда якобы достигнута).

Почему? Потому что в этих обстоятельствах он, мол, и не мог поступать иначе. Он поступал согласно тем мыслям, которые приходили ему в голову — он не смотрел на действия, которые совершает. А мысли были вроде бы очень разумные, даже порядочные: «Я же люблю другого человека, семью можно строить только на любви, любовь — это главное, так и христианство учит… Я же хотел, я старался, я терпел — но не получилось, ну что ж тут поделаешь? Зачем друг друга мучить? Она сама мне говорила: «Я устала от этой твоей безконечной лжи, устала обманывать детей, лучше уходи куда хочешь, я так больше не могу». Ну, я и выполняю ее просьбу. Так что всё решается по нашему обоюдному желанию. Мы оба хорошие люди, но не сошлись характерами, ошиблись оба. Мы и не любили никогда друг друга, она сама мне это сказала. Но жизнь же не кончается… Я только теперь узнал, что такое настоящая любовь, какое это счастье. Разве я не имею права на свой кусочек счастья? А дети? Ну что ж, дети, им тоже мир нужен, они тоже устали от наших скандалов. Они меня поймут, я их не оставлю, буду их навещать, если она разрешит, буду о них заботиться — по возможности, конечно…»

Беда! Одно слово. Дьявольское торжество. Многолетняя жизнь без Бога, без Церкви, без молитвы, без покаяния, без борьбы с грехом. Безволие в мыслях. Жизнь с телевизором, интернетом, курением и алкоголем, в духе мiра сего, в его представлениях и идеалах, среди разврата в прессе, рекламе, одежде, литературе, музыке — всё против семьи!

Мiр обижается и осуждает, хотя никто от этого лучше не становится. Наоборот, только грехов больше.

А в духовной, христианской жизни люди каются в своих грехах, молятся, смиряются, терпят — и получают во всех затруднениях реальную пользу и для себя, и для мiра вокруг. И зло отходит.

Евангельское мiровоззрение учит во всем обвинять себя, а всех других оправдывать. Считать, что в каждом инциденте доля нашей вины есть. Чья доля больше — это один Господь знает. Наше дело — каяться в своей доле. Тогда может вернуться мир в семью.

Мiрское мiровоззрение учит себя во всем оправдывать, а всех других обвинять. Тогда мира не будет.

При евангельском мiровоззрении люди жалеют друг друга, помогают друг другу выйти из беды, понимая, что у них общий невидимый враг, который жаждет всех разделить, и прежде всего самых близких людей.

Евангельское мiровоззрение говорит: какие могут быть мысли о ком-то еще, если вы с женой Богом повенчаны навсегда, если у вас дети?! Какими бы эти мысли ни казались поначалу безобидными, однако же льстивыми, приятными нам — о том, например, что с одной сотрудницей на работе у вас удивительно совпадают мнения, она тебя во всем понимает, сочувствует твоей нелегкой семейной жизни… Гнать надо эти помыслы, как самого лютого врага, который колотит в двери и окна вашего семейного очага, готовый разрушить его, сорвать крышу и разметать стены, ворваться холодным ветром и лишить всякого покоя и тепла. Гнать с порога, не открывать ни двери, ни форточки. Гнать с порога любые мысли против семьи, отвечая на них одним-единственным, как пушкинская Татьяна по-христиански ответила Онегину:

                          Но я другому отдана,

                          Я буду век ему верна.

Никаких знаков внимания, никаких встреч. Никаких «запасных вариантов». Бежать ото всего этого, как от огня.

Не получается — менять работу, даже, может, уезжать в другой город. Терять в карьере, в деньгах (для семьи, для судьбы каждого из вас и всех вместе, для вашей вечной участи это куда меньший урон!) А главное — молиться, молиться и молиться — пока всё это не отойдет, с Божьей помощью, пока это всё не вошло в сердце, в душу. Быть совершенно искренним перед своей совестью, перед Богом, как Пушкин, который признался за всех нас:

                          Ах, обмануть меня не трудно,

                          Я сам обманываться рад.

Евангельское мiровоззрение знает, что слаб человек, грешен, ему надо постоянно трудиться над своей душой, чтобы не попадать в безчисленные ловушки, которые дьявол расставил для каждого из нас.

Преподобный Антоний Великий говорил:

— Я увидел все сети диавола распростертыми поверх земли. Увидев их, я воздохнул и сказал: «Горе роду человеческому! Кто возможет освободиться от этих сетей?» На это мне было сказано: «Смиренномудрие спасается от них, и они не могут даже прикоснуться к нему.

Смиренномудрие хранит, как чуткий пограничник, территорию своего сердца, своей семьи.

Лучше, конечно, иметь постоянную благодатную защиту, которую создают, строят регулярное хождение в храм, ежедневная домашняя молитва, постоянные исповедь и причащение. Но если враг уже напал, остается отбиваться от него с Божьей помощью — до победы, до Берлина. Креститься как можно чаще, класть поклоны, не идти, а бежать в церковь, каяться. Отбиваться решительно от любых мыслей, которые хоть в какой-то степени ведут в сторону предательства жены и детей — пока не освободишься от них совсем, пока Господь не освободит. Пока не придешь в себя и не скажешь себе: «Как я мог не подумать самое простое: а как же она, моя избранница, как мои дети? Как они будут жить? Что они будут думать? Не повредит ли это им? Не будет ли это им дурным примером на всю жизнь? Как я мог?! Чудовищно! Какая же я дрянь! Как легко я могу стать предателем — и кого?! Самых близких, самых дорогих мне людей, которые только на меня одного надеются, которые от меня зависят, для кого я незаменим, которые меня любят! Да мне только о том, что я всё это считал возможным, нужно каяться до конца дней своих. Господи, прости и помоги!»

И тут же, скорее всего, придет другая мыслишка: «А как же она?.. Та, другая? Как я ей всё это скажу? Что с ней будет? Она меня ведь тоже любит, она уже надеялась, у меня перед ней уже есть какие-то обязательства… Я и тут буду предателем. Ее тоже жалко. Она хороший человек… Что делать?!»

Цель дьявола — загнать человека в ловушку, в мнимую безвыходность — и довести до отчаяния, вплоть до мыслей о самоубийстве.

Мысль о самоубийстве — всегда от дьявола, всегда ложь. Якобы ты себя убьешь — и всё кончится. Нет, не кончится, душу не убьешь. Начнется самая страшная мука, и к тому же вечная.

Что делать?

Каяться, молиться Богу, идти в церковь.

Выходов у Бога из любого положения — безчисленное количество.

Без молитвы человек безпомощен. Он даже со своими мыслями и чувствами ничего не может сделать.

Смиряться: «Да, она-то — хороший человек, но я-то при чем? Куда я-то собрался? Я — такой, какой я есть? Чтобы и там, на новом месте, после оставленного здесь пепелища, новая жена и новые дети жили со мной, как на вулкане, потому что я в любой момент могу подумать точно так же, как думал здесь, пока Господь меня не освободил от этого умопомрачения? Потому что я могу быть рабом любых мыслей и чувств, которые только придут мне в голову и сердце, а не рабом Божиим?»

Кто, кроме Бога, поможет нам, бедным людям, когда мы своими грехами завязываем все эти узлы личной жизни? Кто развяжет их? Куда еще идти с делом души, как не в церковь?

И люди, слава Богу, идут. И столько горя приносят сюда… И говоришь им: хоть теперь начните ходить по-настоящему, потому что всё это можно только отмолить. Кайтесь в своих грехах, всем другим прощайте. Решайте начать новую жизнь, прежде всего по отношению к Богу — это главное в том, как мы живем.

Говоришь — они, бывает, и тут послушают, поплачут, может быть даже придут на исповедь, причастятся, Господь даст какое-то облегчение, иногда явно и ощутимо поможет. Но, увы, чаще всего отношение к Богу, к Церкви остается почти таким же, как и было. Потому что нет привычки к церковной жизни, есть привычка надеяться на себя, на свое разумение. Нужно вырабатывать такую привычку. Нужно время, нужно постоянство, нужно усердие, нужна верность Богу и Церкви всегда, каждый день и час, что бы ни было.

Если не будешь жить жизнью церковной, духовной постоянно, не будешь принимать всего, что в Церкви нам обильно подается, то как ты будешь избавляться от дьявола, который постоянно старается поработить человека?

Дьявольская сила сильнее человеческой.

Но сила Божия неизмеримо сильнее дьявольской.

Прием двадцать восьмой. «Я ХОДИЛ В ЦЕРКОВЬ, МОЛИЛСЯ, СТАВИЛ СВЕЧИ, А ВСЕ РАВНО НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИЛОСЬ. БОГ МЕНЯ НЕ УСЛЫШАЛ.»

Это так кажется — что ничего не изменилось. Если бы мы не молились, было бы еще хуже. Господь, может быть, сохранил нас от каких-то бед.

Ни одна молитва не бывает без последствий — мы просто можем их не видеть.

Когда мы обращаемся к Богу, когда мы общаемся с Ним, мы уже меняемся. А это — главное изменение, которого чего хочет Господь, самое нужное для нас.

Мы хотим, чтобы менялись обстоятельства вокруг нас. А Господь хочет, чтобы менялись мы.

Он иногда медлит исполнять наши просьбы не потому, что к нам равнодушен, а потому что мы не того просим, что нам действительно нужно. Или потому что хочет укрепить нас в молитве, в терпении, в надежде, в постоянстве веры в Него. Или потому, что ждет нашего покаяния, хочет, чтобы мы почувствовали свою вину за те скорби, которые с нами случаются, наше недостоинство получить от Него Его милости, чтобы мы ощутили ценность добра.

В любом случае от Бога может исходить одно только благо.

Когда мы обращаемся к Богу, мы хотим, чтобы Он тут же исполнил все наши просьбы. А ведь сами мы так не делаем.

Господь дал нам заповеди, дал Евангелие, дал церковный Устав, дал наставления святых отцов, дал проповедников Его истины — всё для нашего блага. Он доказал нам Свою безмерную Любовь, пострадав за нас на Кресте. Но мы Его не слушаем.

Наше внимание почти постоянно отдано врагу рода человеческого, у которого одна цель: погубить наши души навеки. Мы от него принимаем «информацию», пытаемся узнать от него даже о жизни церковной… Интересуемся его «новостями»: убийствами, катастрофами, сплетнями о чьей-то частной жизни, интересоваться которыми стыдно. Слушаем его «музыку», примериваем на себе его гороскопы, его моды… А то еще и идем к экстрасенсу, к бабке-ворожее, к «нетрадиционному целителю», к проповеднику-сектанту — то есть прямо к его слугам.

Ладно уж, мы бы только сами не ходили в церковь. Но мы и детей туда не носим, не водим. Ладно уж, мы бы сами дома не молились, не постились, не имели бы, как заведено было в каждом русском доме, красного угла с иконами — теперь почти всегда занятого «антииконой», телевизором. Но мы и детей этому не учим. А то и прямо ведем их в другую сторону. Поэтому их почти нет в храмах в самый ответственный период их жизни — подростковый.

А мiр и дьявол — князь мiра сего работают на полную мощность, и главная их цель — увести детей от Бога.

Для наших бедных детей сегодня приготовлены пришедшие к нам с Запада «детские блюда»: «детское радио», «детская мода», «детское телевидение», вроде бы совершенно детские мультфильмы — все эти «чебурашки», «лунтики». В книгах — всевозможные «Вредные советы». Журналы якобы для детей под названием «Человек-паук», «Монстры-пришельцы». Но всё это — против детей.

Ну, а дальше, понятно, родительские слезы. В каждом храме это есть, к каждому батюшке обращаются с просьбами помолиться о детях, сбившихся с пути.

Но где мы были раньше?

Где угодно, только не в церкви.

Что может быть полезнее, питательнее для детских душ, чем красота нашего православного храма, нашей церковной службы, которую сохранили для нас наши предки, в том числе ценою жизни своей?

Как радуется чистая детская душа общению со святыней в храме! Как умиляет деток дивный образ Богоматери со младенцем-Христом на руках… Как они любуются горящими свечечками… Как они целуют иконы, крест Христов… Да еще иной раз прикладывают к иконам своих куколок — хотят и их приобщить к святыне. И это понятно: душа создана Богом, и к Богу, Творцу своему тянется. Знает, что лучше Бога, добрее, чище, роднее нет для нее ничего. Знает — еще не замутненная грехом. Господь так и сказал нам о детях: Не возбраняйте им приити ко Мне (Мф. 19, 14).

В церкви дети видят добрый пример. По телевизору, дома — увы, часто обратный. А пример — сильнейшее средство воспитания, сильнее, чем слова.

Лучшее, что мы можем сделать для детей, — это как можно чаще приносить, приводить их в храм, причащать святых Христовых Тайн, молиться за них.

В церкви видно: дети, которые постоянно причащаются, — это другие дети. Спокойные, мирные. Тем более, если причащаются сами родители. Да еще если они венчаны. Протоиерей Николай Гурьянов говорил: «Как мне жаль невенчанных!» И их деток, конечно, жаль…

Детям нужны простые добрые игрушки — зайчики, медвежата. Общение с живым мiром — как его Господь создал. Чистые, полезные книжки: «Колобок», «Репка», «Что такое хорошо и что такое плохо?» Как бы тяжело ребенок, не дай Бог, не заболел, ни в коем случае нельзя поддаваться панике и нести его к бабушке, которая заговаривает, которая, мол, «тоже молится», «такая божественная, у нее вся комната в иконах». Всё это — маскировка. У какой бабушки столько икон, сколько в церкви? Какая бабушка имеет такую силу, которую дает Господь в Своих таинствах? И там — не Божья сила. Там добра не будет.

Представьте себе, пришли вы в больницу, а вам бабушка-гардеробщица говорит:

— Вижу, вижу, чем болеете. Ну-ка, идите сюда, я вам сейчас ножичком сделаю операцию — и будете здоровы.

Мы от такой бабушки шарахнемся в сторону, ни за что не доверим ей свое тело. Обратимся к врачу, специалисту, желательно к профессору. А душа наша гораздо сложнее и гораздо ответственнее.

Все духовные вопросы нужно решать только в православной Церкви, с православным священником.

А если ошибались — двери храма всегда открыты. Как бы мы далеко ни отходили от Матери-Церкви, от Бога, Он по Своей безмерной любви всегда нас примет, если покаемся, если вернемся к Нему. Святые отцы говорят: «Нет греха непрощаемого, кроме нераскаянного».

Прием двадцать девятый. «А КТО ЗНАЕТ, ЧТО ВСЁ ЭТО — ПРАВДА? Я НЕ МОГУ ВЕРИТЬ НА СЛОВО. ЕСЛИ БЫ Я САМ УВИДЕЛ КАКОЕ-ТО ЧУДО…»

Безбожники в ХХ веке в России пытались полностью покончить с верой, с Церковью. Убивали священнослужителей, верующих, изымали малейшее упоминание о Боге из всех книг, изо всей жизни, воспитывали детей в полном безбожии с детского сада, разрушили, кажется, всё, что можно было разрушить. Казалось, вера, Церковь — всё это уже в прошлом. Но Господь повелел — и всё воскресло в еще большей красе: и монастыри, совершенно разоренные, и храмы, и книг стало выходить православных еще больше, чем прежде, и фильмы появились, и радио-, телепередачи… И вера в народе живет, и в Церковь приходят всё новые и новые люди.

Разве это — не великое чудо Божие?

Прием тридцатый. НО ВЕДЬ И У ТЕХ, КТО В ЦЕРКОВЬ ХОДИТ, БЫВАЮТ И НЕСЧАСТЬЯ, И БОЛЕЗНИ».

Бывают. Но не потому, что они ходят в церковь. Напротив, преподобный Амвросий Оптинский говорил:

— Если не будете в церковь ходить, будете болеть.

А сколько бывает исцелений — по горячим молитвам верующих!

Один из списков с иконы Божией Матери «Всецарица» находится в московском Ново-Спасском монастыре, возле метро «Пролетарская». Перед этой иконой особенно много молятся о раковых больных. И весь образ увешан золотыми крестами. Люди принесли их в благодарность Матери Божией за исцеления. Они бывали и в таких случаях, которые врачи признавали безнадежными. Врачи иногда так сами и говорят: «Это чудо. Мы не надеялись на выздоровление».

А рядом — монастырь Покрова Божией Матери, в котором находится рака со святыми мощами блаженной Матроны Московской. И на ее иконе — тоже множество пожертвованных крестов. Люди часами стоят в очереди, чтобы приложиться к ее святым мощам, попросить помощи в скорбях и болезнях. И половина пришедших стоит с букетами цветов в руках: в благодарность за полученную помощь.

Господь не избавляет нас от всех трудностей, от всех болезней, даже от смерти. Церковь Божия помогает человеку избавиться от главной беды — от вечной гибели души. Со смертью жизнь наша не кончается, а начинается главная наша жизнь — вечная. И только в Церкви возможно вечное спасение.

Прием тридцать первый. «ПОКА ЖИВЕМ, НАДО ЖИТЬ, А НЕ ДУМАТЬ О СМЕРТИ».

То, что Церковь больше думает о смерти, чем о жизни, это тоже дьявол выдумал. Он приговорил всех нас к вечной казни, от которой пришел избавить нас Христос Спаситель. А Церковь, основанная для этого Господом, думает и говорит не о смерти, а о вечной жизни.

Для верующего человека смерть тела — это не конец жизни. Душа продолжает жить и по разлучении с телом. Она переходит в другую жизнь, жизнь безсмертную. Значит, только жизнь в Церкви и может дать нам настоящую, нескончаемую, вечную жизнь, семена которой мы сеем здесь, на земле, во время этой нашей временной жизни.

А мы считаем, что суета, которая наполняет нашу нынешнюю жизнь, и есть ее смысл, и есть вся наша жизнь. Всё куда-то несемся… Куда?..

В будущей жизни уже не будем ни о чем об этом думать, переживать. Не будем жить по своей воле.

Если, не приведи Господь, в ад попадем, там нас точно никто не будет спрашивать, чего мы хотим. А если, дай Бог, в рай, — то там нам наша свобода будет не нужна, там мы не будем видеть в ней никакого счастья, потому что у нас будет неизмеримо большее, безграничное счастье — творить волю Божию.

Одна раба Божия, проживя эту жизнь и оглянувшись на всё прошедшее, сказала:

— Только и нужно было — ходить в церковь да делать добрые дела.

Преподобного Серафима Саровского, который еще в этой жизни побывал в раю и потом вернулся, спрашивали:

— Батюшка, все ведь люди грешные. Почему одни пойдут в рай, а другие — в ад? Какая между ними такая разница?

Преподобный ответил:

— Всё дело в решимости.

Решишься: «Что бы ни было, буду стараться не грешить. Буду в церковь ходить, буду Бога просить. Не будет получаться — буду каяться. И опять буду стараться жить от греха подальше». Такого грешника Господь помилует. А того, кто отвергает милость Божию, кто говорит: «Один раз живем, все равно помирать, бери от жизни всё, там всё равно страдать, так хоть здесь повеселиться», — такой сам уже всё решил, что ж с ним сделаешь? Господь, говорят, насильно не спасает.

Еще ни один человек не избежал смерти оттого, что старался о ней не думать.

Нужно готовиться к будущей жизни. Нужно здесь так соединиться со Христом, чтобы не расстаться с Ним никогда.

Нынешняя жизнь тогда и станет жизнью истинной, исполненной великого смысла и наибольшей — пасхальной — радости.

Потому мы и празднуем так торжественно наш главный и любимый русский праздник — ПАСХУ ХРИСТОВУ.

В эти самые радостные минуты года, в пасхальную ночь, в наших ликующих храмах мы восхваляем Воскресшего Господа, поправшего Своею смертию смерть, и во всей вселенной звенят дивные слова Божественного Златоуста:

Где твое, смерте, жало? Где твоя, аде, победа? Воскресе Христос, и ты низверглся еси. Воскресе Христос, и падоша демони. Воскресе Христос, и радуются ангели. Воскресе Христос, и жизнь жительствует. Воскресе Христос, и мертвый ни един во гробе: Христос бо востав от мертвых, начаток усопших бысть. Тому слава и держава, во веки веков. Аминь.

Да, много у дьявола приемов, с помощью которых он силится не пустить нас в церковь. Вон как старается! И это еще не все. Значит, дело стоящее, раз враг рода человеческого так усердствует. Значит, и нам надо стараться не поддаться ни на один из этих приемов врага, поставить фильтр у себя в голове для любых мыслей против церкви, все препятствия преодолеть — и все-таки прийти в храм, чего бы нам это ни стоило.

Все эти мысли не называют реальных причин того, почему не надо было бы ходить в церковь. А являются лишь мыслями. И мысли эти — от дьявола. А он никогда правды не говорит.

Если же он придумает еще тридцать приемов, или триста, или сколько угодно — у него их заготовлено на все вкусы, лишь бы они казались нам заслуживающими внимания, лишь бы мы верили ему, а не Богу, не Матери-Церкви, — то все равно нам нужно будет их отбросить, разоблачив одним-единственным приемом: ОТ ЦЕРКВИ МЫСЛЬ ОТВОДИТ — ЗНАЧИТ, ОНА ОТ ЛУКАВОГО.

Все эти «аргументы», которые нам подбрасывает лукавый и которыми мы, к несчастью, руководствуемся в жизни, перед Богом, Который будет нас судить, будут ничто. На Суде Христовом мы увидим всё таким, как оно есть на самом деле, без всякой дьявольской идеологии. И увидится ясно, что они были сами по себе, а правда жизни — сама по себе.

Поэтому изо всех сил нужно учиться отбрасывать их и жить просто и прямо — по Евангелию, по совести.

Пойдем к Богу, пойдем в храм, что бы ни было против этого. Такова воля Божия. А она — благая и совершенная.

Источник